Между тем мне нужно было часто уезжать из Лондона для ознакомления себя с ходом административных порядков, с паровозами разных типов и с механическими заведениями (...)
В промежуток этого времени, не забывая главного, задушевного моего вопроса, то есть вопроса об освобождении крестьян, я задумал написать еще мой проект в сокращенном виде и издать его в такой форме, чтобы коренные основы, изложенные по пунктам, выделялись крупным шрифтом, а пояснения к каждому пункту были бы напечатаны мелким шрифтом, так чтобы весь проект мог поместиться на четырех страницах — in guarto [в четвертую долю листа]
Герцен сейчас же напечатал его и издал отдельным листком.
Этот проект я позволил себе послать на имя государя, при моем письме, под которым, однако, не выставил своего имени.
Вот это письмо:
Париж май, 1859 г.
"Государь!
Долг совести побуждает меня послать тебе прилагаемый при сем, попавшийся мне в руки проект освобождения крестьян.— Этот проект не оставляет ничего лучшего желать.
Государь! Если ты решишь вопрос так, чтобы освободить помещичьих крестьян разом, целыми общинами, со всею землею, которою они пользуются, и совершишь это освобождение посредством выкупа правительством, тогда ты разрешишь великий вопрос о пролетариате, не нарушая ничьих интересов,— вопрос, который не могли еще решить ни великие философы, ни великие ученые, ни великие государственные люди Западной Европы.
Вся сущность решения этого вопроса состоит в том, чтобы уравнять права крестьян помещичьих с правами крестьян государственных и сохранить то русское общинное начало, которое существует во всем сельском сословии, то начало, которое покойный император, твой отец, упрочивал между государственными крестьянами всеми мерами (...)".
Когда я вернулся в Россию, то узнал, что как этот проект. так и предшествующие были препровождены по высочайшему повелению в Центральный Комитет по крестьянскому делу. Лет пятнадцать тому назад я издал книгу, под заглавием "Общинное землевладение и крестьянский вопрос в. где и поместил вышеозначенное, а равно и письмо к Ростовцеву, имея в то время неоспоримые доказательства того, что я был автор этих писем.
У Герцена по воскресеньям собирались разные интересные личности из иностранцев, а также некоторые русские, приезжавшие из России. Всякий раз завязывались споры, которые возбуждал сам Герцен, любя не только вступать в споры, но и быть свидетелем спора других, подобно тому как многие люди любят всякий спорт. В философских и политических спорах Герцен отличался меткостью замечаний, находчивостью, необыкновенным остроумием, особенным жаром при защите своего тезиса и большою начитанностью. Нередко, смотря по характеру присутствовавшей аудитории, затрагивались и вопросы экономические и финансовые, но Герцен сам признавал себя не совсем компетентным в этих вопросах и живого участия в них не принимал (...)
Окончивши мои занятия в Лондоне, я отправился в Париж.
[087] Главный комитет по крестьянскому делу был руководящим органом при подготовке реформы. При нем состояло особое учреждение --"Редакционные комиссии", наделенное широкими полномочиями, производящее сводку проектов губернских комитетов. Председателем "Редакционных комиссий" стал Я. И. Ростовцев.
Об этом эпизоде см.: Летопись жизни и творчества А. И. Герцена. 1859--1864: "29(17) июня 1859 г. На заседании Ред. комиссий Я. И. Ростовцев объявляет о вручении ему Александром II проекта освобождения крестьян с "письмом неизвестного" (...), на котором "собственноручная надпись" императора: "Получено мною из-за границы по почте. Полагаю, что должно быть от Герцена. Печатный проект тот самый, который был приложен к последнему .No "Колокола*. (...)
Свободное копирование
