В Харькове вышел на привокзальную площадь и задумался: куда же идти? Казалось бы, листовки, которые наклеены повсюду: на заборах, на стенах домов, на афишных тумбах - подсказывают мне решение: "...командование белогвардейскими войсками приказывает 20 мая явиться на сборные пункты всем, кто дезертировал из армии, и остальным лицам, коим не вышел срок службы. В противном случае..." - Случай действительно противный. Надо было скорее принимать какое-то решение: приближалась ночь, а у меня ни ночлега, ни денег, ни документов. Подамся в цирк, куда же мне еще, решил я.
В Харькове в то время гастролировал цирк Андро Чинизелли. Управляющим у него был Луганский, с которым я раньше никогда не встречался. Но у него было такое доброе лицо, что я вкратце рассказал ему о своем затруднительном положении.
- Сочувствую тебе, братец,- просто и душевно сказал он.- Сам теперь живу собачьей жизнью. Как говорится, на брюхе шелк, а в брюхе щелк. Сделаю, что смогу.
Луганский был когда-то неплохим артистом, но незаметно подкралась старость, и пришлось, как он выразился, перейти на "собачью должность" управляющего. Да и на этой должности Чинизелли держал его до тех пор, пока был в силе контракт с его дочерьми, работавшими у него в цирке. - Да я и сам скоро уйду,- проворчал старик,- надоело слушать упреки этого иностранца. Он, видите ли, кормит нас, русских. Кормилец нашелся!
Луганский убедил Чинизелли, что я пользуюсь популярностью у зрителей, и тот назначил мне дебют.
- Понравишься публике - возьму на работу,- сказал мне Чинизелли.
Дебют мой прошел удачно. Особое одобрение галерки вывал диалог со шпрехшталмейстером:
- Петруша, скажи, пожалуйста, какая разница между рабочим и картошкой?
- Очень простая. Богатый дерет шкуру с рабочего, а то ну драть не с кого, и он дерет ее с картошки.- Как ни странно, эту репризу никогда не запрещали.
Свободное копирование
