Прошел целый месяц. Наступил, должно быть, последний день июня. Мне опять снился этот сон: раздается звонок, я снимаю трубку… и впервые на мое тревожное «алло» мне отвечает голос. Это голос Тео.
Но даже такой сон не убедил меня до конца. Я спрашивала себя: «Кто ты такая, чтобы в твои годы претендовать на право быть счастливой?»
Женщина, которая коллекционировала любовников и несчастную любовь.
А твое здоровье, которое ты растратила, проводя ночи напролет и кабаках, не соблюдая никаких режимов, предписываемых тебе врачами?
Ты устала, ты истрепана куда больше, чем любая женщина твоих лет.
В результате — малейший сквозняк на неделю приковывает тебя к постели, стоит тебе сделать несколько шагов, и ты уже валишься от усталости, малейшее нарушение режима приводит к продолжительной болезни, и с каждым разом тебе все труднее восстанавливать свои силы.
Я говорила себе: «Ты натворила слишком много глупостей за свою жизнь. Ты заработала целое состояние и пустила его на ветер. Вместо того чтобы иметь собственную уютную квартиру, тебе не принадлежит ни мебель, ни даже рояль, которые стоят в твоей гостиной».
В сорок семь лет я находилась на той же точке, что и в шестнадцать, когда, покинув отца, отправилась петь па улицах. Другими словами, я так же одинока, но с меньшими иллюзиями, с меньшими надеждами и силами. «Чем же, по-твоему, все это кончится, как не катастрофой? Причем смерть — не самая страшная из них. А если вдруг ты превратишься в маленькую старушонку, разбитую болезнями, утратившую талант и без гроша за душой, на чужом иждивении! Ты, которая сама поддерживала других?»
Просматривая свои счета, я вынуждена была признать себя банкротом.
Вот почему я утопала в сомнениях.
Имела ли я право делить с этим мальчиком, чья жизнь еще только начинается, остатки моей — вконец истрепанной и разрушенной?
И в противовес всему этому — мой сон.
Уже рассвело, а в моих ушах еще звенел этот телефонный ЗВОНОК.
И тут все мои сомнения рассеялись.
Разве я не люблю его так, как только можно любить?
Когда Тео, которого я ждала с нетерпеливостью молодой девушки, утром повторил свой вопрос, я больше не колебалась. Я ответила «да». И ни о чем не жалею. Я люблю его. В конце концов, если это и может шокировать, то удивляться ведь нечему. Какую женщину моего возраста не ослепит любовь мужчины его лет?
А кроме того, когда я пытаюсь разобраться в своей любви, я нахожу в ней то, в чем жизнь отказывала мне до сих пор — материнское чувство.
Тео, его смех, его пылкость, его молодость, вызывают во мне ощущение, что он мой сын.
Ведь даже в самой чувственной любовнице всегда где то в глубине души дремлет мать.
Только те, кто во всем видят зло, приходят от этого в ужас.
Я то очень хорошо знаю, что в моей любви к Тео мне не за что краснеть.
Если бы это было иначе, неужели я осмелилась бы поехать через несколько дней с Тео в Лизье, просить благословения у святой, которая в детстве вернула мне зрение?
Нет! Это было бы кощунством.
А мы с Тео вместе преклонили колени перед ее статуей. Я молила ее: «Подарите мне еще несколько лет счастья, которого я ждала всю свою жизнь и наконец нашла».
Не знаю, будут ли мне подарены годы. Знаю только, как бы коротки они ни были, пусть это будет один год, или даже несколько месяцев, я всегда буду благодарна Провидению. Я и этого недостойна. Большего мне не надо.
Свободное копирование
