С начала того 1929 года я сблизился с Лялей Ильинской. Нет-нет, то не был роман. Поклонников у нее и без меня хватало. Одни появлялись, другие удалялись. Между нами была просто дружба, иначе говоря, чисто платонические отношения. А поводом для нашего сближения послужили мои очерки "По северным озерам". Ляля их прочла и восхитилась.
Я зачастил к ней на Поварскую, приходил среди дня, мы долго беседовали, пребывая в эдаком восторженном состоянии. Нередко она читала стихи своего сочинения или стихи символистов, мы вместе шли на Литературные курсы. Очень хорошо ко мне относилась ее мать Софья Григорьевна, районный санитарный врач, и зачастую вкусно меня кормила. А я для ее сосланного куда-то на Вычегду мужа доставал в библиотеках нужные для его литературных исследований сведения.
Однажды я получил порядочную сумму за карты и позвал Лялю прокатиться на лихаче. Единственный раз в жизни испытал я подобное удовольствие. Ноги наши были укрыты медвежьей полостью, сидели мы на маленьких санках тесно прижавшись друг к другу; санки мчались, подпрыгивая на снежных ухабах. Путь наш начинался от Арбатской площади, где у ресторана «Прага» ожидали седоков лихачи. Мы мчались по Поварской, Садовой-Кудринской, Брестской, мимо Александровского вокзала и дальше, дальше, мимо Петровского парка, у церкви села Всехсвятского повернули обратно и тем же путем вернулись к Арбатской площади. Тот год был последним годом пребывания для извозчиков в Москве.
Ляля и я увлеклись легендой о невидимом граде Китеже, исчезнувшем в озере Светлояр, и прочли все, что писала о том высокопоэтичном и религиозном предании те, кто там побывал, — Короленко, Мережковский, Дурылин, Пришвин…
Ляля предложила мне отправиться путешествовать на то загадочное озеро, и непременно вдвоем. Мы загорелись, начали разрабатывать маршрут. До Нижнего Новгорода поездом. Я там побывал два года тому назад, буду ей показывать достопримечательности, потом по железной дороге отправимся в малый городок Семенов, а дальше пойдем пешком на озеро Светлояр. Богомольцы туда приходят в день Владимирской Богоматери. Это 23 июня по старому стилю — значит, времени у нас достаточно, будем готовиться, будем мечтать. Выйдем в половине июня; к тому времени закончим экзамены на ВГЛК. Ходили упорные слухи, что курсы собираются закрывать, но я все надеялся, что передумают. А после озера Светлояр мы пойдем по местам Мельникова-Печерского, где были старообрядческие скиты; потом на Керженец, воспетый Короленко.
Я рассказал матери о наших мечтах. Мне было тогда двадцать лет, и я считал, что могу не спрашивать у родителей разрешения. К моему удивлению, мать пришла в ужас:
— Вы Бог знает что надумали! — воскликнула она.
— Отправимся вдвоем путешествовать — что тут такого? — возражал я.
— Ты знаешь, чем кончится ваше путешествие?
— Чем кончится?! Я напишу художественные очерки, Ляля сочинит стихи или даже поэму.
— Это кончится ребеночком!
Наша затея весьма обеспокоила и Софью Григорьевну, но ее восемнадцатилетняя дочь привыкла быть самостоятельной. Скорее всего, она сказала своей матери:
— Не вмешивайся в мои дела. Мы едем — это решено…
Свободное копирование
