В Порт-Саиде на борт прибыл лоцман Суэцкого канала. Проводка такого небольшого судна, как наша «Нева», не представляла особых трудностей. Но случилось непредвиденное… Мне до сих пор неизвестно, по каким причинам и по какому поводу капитан и лоцман оказались в состоянии жуткого опьянения. Со смехом и песнями они изредка показывались на мостике, давали несуразные команды и, приплясывая, уходили в капитанскую каюту.
Перепуганный старпом вызвал на мостик второго помощника Силобрама и, беспрерывно совещаясь и пользуясь картой канала, они продолжали плавание на свой страх и риск. «Нева» продвигалась по каналу, пугая встречные суда своими странными маневрами.
До темноты мы кое-как добрались до Исмаилии, где канал вливается в небольшое озеро. Начало темнеть. Осис решил стать на якорь до рассвета. Капитан и лоцман в это время крепко спали за столом, уставленным бутылками из-под вина.
Утром мы возобновили движение по каналу. На мостике стояли мрачные и злые капитан и лоцман. На этот раз нам, рулевым, досталось больше, чем обычно. При малейшем отклонении от курса раздавались грозные окрики. Несмотря на это, нас душил смех: мы вспоминали, как накануне наша несчастная «Нева» шарахалась от одного буя к другому…
В Красном море особенно трудно приходилось машинной команде. Суда в то время не имели искусственной вентиляции, и «духи» (так называли кочегаров) поднимались на верхнюю палубу, совершенно обессиленные от страшной жары в кочегарке.
Дальнейшее плавание «Невы» Красным морем, Индийским и Тихим океанами ничем особенным не отличалось. Однообразие было нарушено заходом в японский порт Карацу в Симоносекском проливе для пополнения запасов угля.
Через трое суток в начале апреля 1911 года «Нева» наконец прибыла во Владивосток. С судном мы расставались без особого сожаления, изнурительная работа, постоянное чувство голода и жажды во время плавания запомнились надолго…
Свободное копирование
