Едва ли не главным врагом молодой Советской республики на первом этапе создания регулярной армии стала анархия, которой Л. Троцкий противопоставил жесточайшую дисциплину. Позже его не раз упрекали в кровожадности и несудебных расправах над красноармейцами, командирами и комиссарами. Часто вспоминают и о том, что именно он был инициатором создания заградительных отрядов, беспощадно расстреливавших отступавших красноармейцев. Упрек спорный не потому, что все эти утверждения противоречат фактам – многочисленные расстрелы действительно имели место – а потому, что «троцкистский» стиль руководства был и ленинским стилем, и вообще стилем той эпохи. Прочтите тома сочинений В. И. Ленина, посвящённые годам гражданской войны: можно удивиться безапелляционности и жестокости его личных указаний и приказов возглавляемого им Совнаркома…).
Уже в ноябре 1917 года появился известный декрет Совета народных комиссаров «О судах», где содержалось прямое указание в чрезвычайных ситуациях и при отсутствии правовых норм действовать, исходя из «революционного правосознания». Учитывая, что гражданская война - это сплошь чрезвычайная ситуация и правовой вакуум, не удивительно, что это революционное правосознание в те времена господствовало повсеместно.
Из трех армий, что возникли на просторах революционной России после октября 1917 года, - Белой (во главе с А. И. Деникиным), Зеленой (представленной вояками Д. Зеленого, Н. Григорьева, И. Струка, анархиста Н. Махно и других атаманов разных мелких банд) и Красной (во главе с Л. Троцким) наиболее эффективной оказалась последняя. Красным удалось победить и белых, несмотря на поддержку этого движения Западом, и зеленых, хотя последние опирались на самый многочисленный в России класс – крестьянство.
В основу военного строительства Лев Давидович положил три принципа.
1) Всеобщее военное обучение трудящихся, что должно было обеспечить постоянный приток в армию более или менее подготовленного резерва.
2) Широкое привлечение к работе военных специалистов царской армии, что позволяло строить подлинно профессиональные вооруженные силы. И повсеместное насаждение в крестьянской Красной Армии идеологических «надсмотрщиков» – комиссаров, что гарантировало защиту интересов революции и большевистской партии.
3) Наконец, все это, по замыслу Троцкого, как железным обручем, должно было быть закреплено высочайшей дисциплиной, которую обеспечивали, с одной стороны, революционная пропаганда, а с другой, репрессии.
Убедившись, что армия, построенная только на началах «добровольности и всеобщего равенства», оказалась небоеспособной (когда «голосовались» даже распоряжения командиров: наступать или сидеть в окопах), Троцкий поддерживает её постепенную реорганизацию в соответствии с более традиционными для русской армии порядками, постепенно восстановив мобилизационные принципы формирования воинских частей и единоначалия, единую форму одежды, воинские знаки отличия, приветствия и парады. Не менее важным компонентом троцкистского «цемента» стало использование в военном строительстве, бывших офицеров и генералов царской армии. Если идейно Красная Армия выстраивалась на принципиально новом фундаменте, то профессионально, хотела она того или нет, наследовала традиции старой русской армии.
Об этом свидетельствовал сам глава Белого движения в России, профессиональный генерал А. Деникин, подчеркивая, что Троцкий выстраивал армию «всецело по образу и подобию армии императорской, исключение представляли лишь коллегиальная форма верховной военной власти, институт комиссаров и коммунистические ячейки, в руках которых находился надзор за командным составом и политическое воспитание масс».
Хотя сам принцип привлечения в новую армию военспецов был официально одобрен ЦК и поддерживался Лениным, на практике именно на этом направлении Троцкому пришлось вести самую ожесточенную борьбу с оппозицией. Партийцы, не доверяя военспецам, не желали им подчиняться и постоянно обвиняли наркома в том, что он благоволит бывшему офицерству. Обвинение, конечно, было несправедливым.
Как показала вся последующая военная практика, подавляющая часть русского царского офицерства верно служила России как в красных войсках в Гражданскую войну, так и в советских вооружённых силах в Великую Отечественную… Многие из них служили впоследствии в СССР на самых высоких военных должностях (начальников Генштаба - маршалы Б. Шапошников и А. Антонов, а также зам. Наркома обороны - Егоров и другие).
Именно Троцкий настойчиво добивался, чтобы в случае измены вся офицерская семья подвергалась самим суровым репрессиям, именно он создал систему жесточайшего комиссарского надзора за командным составом. Просто нарком справедливо полагал, что на одном революционном энтузиазме армию не выстроишь. Командиров, особенно на высшие должности, не хватало, поэтому Троцкий постоянно хлопотал: то просил, чтобы чекисты выпустили из тюрем и направили в распоряжение наркомата арестованных офицеров, если они не замешаны в чем-то серьезном, то требовал от Москвы срочно провести ревизию чиновничьих рядов.
Нарком предлагал «выявить» бывших военных специалистов, «изъять их из советских учреждений» и направить на фронт. В декабре 1918 года по настоянию Троцкого Совет народных комиссаров принял декрет «О порядке призыва на действительную военную службу всех бывших офицеров».
Таким образом, благодаря настойчивости Троцкого, в годы гражданской войны на стороне красных сражалось больше царских офицеров, чем на стороне белых. Только в течение месяца с 15 декабря 1918 года по 15 января 1919 года в Красную Армию было призвано более 4300 офицеров и 7600 унтер-офицеров царской армии (среди последних был и будущие прославленные маршалы Г. Жуков, К. Рокоссовский и многие другие). В то же время командные курсы большевиков сумели подготовить всего 1340 красных командиров из «революционных рабочих и крестьян», то есть примерно одну десятую от числа «бывших». Конечно, среди призванных на фронт офицеров были и те, кто воевал на стороне красных по принуждению, но большинство военных специалистов к концу 1918 года камня за пазухой на новую власть уже не держало.
Настроение в среде военных специалистов медленно, но неуклонно менялось в пользу большевиков. Также и потому, что советская власть, в отличие от Временного правительства, демонстрировала удивительную жизнестойкость, а это военному человеку импонирует. И потому, что на горизонте возникла угроза, которая всегда объединяла русских вокруг власти, какой бы она на тот момент ни была – угроза иностранной интервенции.
Троцкий, внимательно наблюдавший за этим процессом, с удовлетворением констатировал: «За 13 месяцев Советской власти для многих и многих из бывших офицеров стало ясно… что никакой другой режим не способен сейчас обеспечить свободу и независимость русского народа от иноземного насилия».
И был прав. Иностранный фактор в гражданской войне работал на большевиков. Последние хорошо усвоили уроки Великой французской революции, а потому твердо знали, что иностранное вмешательство не подрывает, а лишь укрепляет революционные бастионы, сплачивая вокруг власти на почве патриотизма даже вчерашних оппозиционеров. Так что, ничуть не желая того, Запад помог Советской власти устоять.
Остаётся отметить, что Троцкий неоднократно проявлял незаурядное личное мужество, являясь на передовую для поддержания боевого духа красноармейцев в критические моменты, с целью перелома ситуации на фронтах гражданской войны. Так в августе 1918 года его поезд едва не был захвачен белогвардейцами, а позднее в том же месяце он едва не погиб на миноносце Волжской речной флотилии. Несколько раз Троцкий, рискуя своей жизнью, выступает с речами даже перед дезертирами. Вместе с тем бурная деятельность непрерывно колесившего по фронтам Предреввоенсовета начинает всё чаще вызывать раздражение целого ряда его подчинённых, приводя ко множеству громких личных ссор. Самой значительной из них стал личный конфликт Троцкого со Сталиным и Ворошиловым во время обороны Царицына в 1918 году, хотя действия Сталина тогда реально нарушали требования воинской и партийной дисциплины, что было осуждено ЦК, несмотря на то, что некоторые коммунистические лидеры недолюбливали и «выскочку» Троцкого…
Свободное копирование
