Некоторые, морально сломленные террором люди, на которых власть наклеила ярлыки «буржуазных еврейских националистов», пробовали идти другим путем. Самый простой и эффективный способ обезопасить собственное существование многие видели в формальной «смене» самой национальности, ибо быть евреями становилось просто опасным. Однако поскольку с конца 30-х годов сделать это официально для чистокровных евреев не представлялось возможным, некоторые из них, чтобы стать «русскими», вынуждены были прибегать к различного рода хитростям и ухищрениям. Такой путь был связан с немалым риском, так как если до войны евреям, изобличенным в самовольной смене национальности, грозил разве что средней тяжести нагоняй, то с конца 40-х это было чревато крупными неприятностями. Так, разоблаченный в «сокрытии своего еврейства» заместитель министра электропромышленности А.И. Товстопалов был немедленно снят с этой должности как «не заслуживающий доверия». Вероятно, логика в таком обвинении была примитивно проста: «раз меняет свою национальность, значит что-то скрывает серьёзное»…Таким же образом в конце 1950 года поступили и с начальником главстройснаба Министерства жилищно-гражданского строительства РСФСР А.И. Слуцким. Причем при разбирательстве персонального дела последнего в КПК (Комитете партийного контроля) не было принято в расчет его объяснение, сводившееся к тому, что, поскольку он принял православие еще до революции, то в соответствии с порядком, существовавшим в Российской империи, считал себя русским как бы на законном основании..
Желая прояснить для себя подобную ситуацию, некто профессор Р. Белкин обратился в июле 1952 года к И. Сталину, видимо памятуя, что тот, будучи чистокровным (?) грузином, сам отождествлял себя с русскими (не будем здесь вспоминать проблематичные упоминания в историографических источниках о возможных его отцах – от некоего сапожника-осетина до знаменитого путешественника – русского (с польскими, судя по фамилии, корнями) «смолянина» Н. М. Пржевальского – на последнего глава СССР был удивительно похож). Письмо содержало два вопроса к вождю:
«1. Правильно ли определять национальность граждан СССР по их национальному происхождению, то есть по национальной принадлежности родителей, а не по основным признакам нации, которые сформулированы Вами в Вашем классическом её определении?
2. Имеет ли право гражданин СССР изменять в узаконенном порядке свою анкетно-паспортную национальную принадлежность, если по всем признакам, характеризующим нацию (РОДНОЙ ЯЗЫК, ТЕРРИТОРИЯ, НА КОТОРОЙ ВЫРОС И ЖИВЁТ ДАННЫЙ ГРАЖДАНИН, УСЛОВИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ И ПСИХИЧЕСКИЙ СКЛАД, ПРОЯВЛЯЮЩИЙСЯ В ОБЩНОСТИ КУЛЬТУРЫ – выделено мною, Ю. Б.), он принадлежит к другой нации, чем его родители, по национальности которых формально определена его сбственная национальная принадлежность?».
Послание завершалось еще двумя вопросами-пожеланиями: «Не пришло ли время предоставить право гражданам СССР определять национальную принадлежности не по биологическим признакам, не по национальности предков, а по языку, культуре, быту, сознанию общности с данной нацией? Не пришло ли время ликвидировать искусственное паспортное обособление русских людей еврейского происхождения от русского народа и тем самым разорвать формальную связь — связь... существующую между зарубежными евреями и лицами еврейского происхождения, живущими в СССР и являющимися по существу русскими людьми?».
Это письмо попало в аппарат ЦК, где к его рассмотрению отнеслись серьезно, направив на экспертную оценку в академические институты философии и языкознания. На основании мнения академических специалистов чиновники ЦК в духе иезуитской казуистики разъяснили Белкину, что советские граждане не имеют права «произвольно изменять в официальных документах свою национальную принадлежность», пусть даже с нею их связывает только фамилия и отдаленное прошлое; ТОЛЬКО ИХ ДЕТЯМ ОТ СМЕШАННЫХ БРАКОВ БУДЕТ ПОЗВОЛЕНО СДЕЛАТЬ ЭТО (выделено мною, Ю. Б.). А кардинальное решение поднятой им проблемы произойдет после победы коммунизма во всем мире, когда в соответствии с учением марксизма-ленинизма отомрет деление людей на национальности».
Такова была отписка, несмотря на сталинское (!) определение нации, данное вождём ещё в 1913 г.: «НАЦИЯ ЕСТЬ ИСТОРИЧЕСКИ СЛОЖИВШАЯСЯ, УСТОЙЧИВАЯ ОБЩНОСТЬ ЛЮДЕЙ, ВОЗНИКШАЯ НА БАЗЕ ОБЩНОСТИ ЯЗЫКА, ТЕРРИТОРИИ, ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ И ПСИХИЧЕСКОГО СКЛАДА, ПРОЯВЛЯЮЩЕГОСЯ В ОБЩНОСТИ КУЛЬТУРЫ… ТОЛЬКО НАЛИЧИЕ ЭТИХ ВСЕХ ПРИЗНАКОВ, ВЗЯТЫХ ВМЕСТЕ, ДАЁТ НАМ НАЦИЮ» (И. В. Сталин, “МАРКСИЗМ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС», СОЧ., Т. 2, 1946 Г., СТР. 296, 297 - «МАРКСИЗМ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС», СОЧ., Т. 2., 1946 г., СТР. 296, 297» ( Цитата выделена мною – ЮБ).
Это определение было официально-научным в СССР и, насколько мне известно, никогда не пересматривалось в «послесталинские» времена…
Жаль, что, во время «общественного комсомольского судилища» (см. одну из следующих глав), когда мне пришлось, отвечая на вопрос, почему я пишусь в паспорте русским, говорить в оправдание слова, аналогичные по смыслу сталинскому определению, - я не мог, к сожалению, сослаться на Иосифа Виссарионовича, ибо просто не знал тогда этих сталинских слов. Интересно, как бы отреагировала тогда судившая меня «комсомольская общественность» в случае прямой ссылки на такой авторитетный «первоисточник»…
…Всю эту «бодягу» - возникшую в умах людей путаницу представлений о реальных критериях оценки национальной принадлежности - простой народ в массе своей оценивал однозначно – как никому не нужную, враждебную всему обществу провокацию, непонятно зачем развязанную «сверху»… Не говоря уже о сомнительной целесообразности самого культивирования подобной принудительной и формальной «классификации» людей по национальным «признакам» и явной бессмысленности любой подобной «оценки» вообще).
Свободное копирование
