Когда уехал Геннадий Маркович, Олег немного успокоился. А в начале июля Надежда почувствовала, что беременна. Пошла в больницу, гинеколог подтвердила беременность 4-5 недель, предложила сделать через пару недель аборт. Надю этот вариант вполне устраивал: нужно было за июль месяц начислить зарплату рабочим. Но когда она пришла через две недели, оказалось, что прошлый раз ошиблись в сроках, теперь уже срок был 12-13 недель, и гинеколог категорически отказалась делать операцию. В Ухте врачи также отказали ей в прерывании беременности, учитывая ее состояние здоровья.
Надя плакала, прилетев из Ухты домой. Олег — как будто на время снова став нормальным человеком, ходил вокруг нее и спрашивал, что с ней, что приключилось.
— Надя, скажи честно — тебе плохо? Что-то страшное тебе сказали?..
— А ты, дорогой, тоже честно скажи, — ответила с еле скрываемым ехидством, — радуешься?! Ждешь?!!
Любовь Олега — Надя понимала это с годами все лучше — была как наваждение: пока она жива, бросить ее он никогда не сможет, и в то же время он не особенно печалился бы, если б она умерла…
Плакала Надежда, впрочем, не от этого. Было, о чем задуматься: еще не окрепла после болезни, детей уже двое, Олег допился до белой горячки. Если сумеет родить, что будут делать с третьим ребенком? Да уж, арифметика… Хотя что тут думать, решила она в конце концов, как вечная заповедь — «делай, что должно и пусть будет, что будет». .
Ребенок, ее кроха, впервые дал о себе знать энергичным пинком — это было двенадцатого октября. И сразу стал ее неразлучным — внутренним — другом: Надежда говорила с ним, советовалась, просила малыша ответить.
— Слышишь меня?
И в ответ чаще всего раздавалось два мягких толчка.
В больницу Надю отправили за два месяца до родов. Уезжая, деньги за декретный отпуск положила на сберкнижку — на имя Олега. Мало ли что…
Свободное копирование
