Для творчески плодотворного развития театра наиболее сильной актерской работой, могущей послужить вехой для молодых, было исполнение роли Ланчелота Гоббо Лаврентьевым, ставшее безусловным эталоном для нас. Поражало и захватывало гармоничное сочетание смелой и яркой театральной формы с богатством сочных и неожиданных проявлений "нутра". Много раз жадно смотрел я его сцены и все чаще по ассоциации возникали в моем воображении то стрельцы Сурикова, то репинские запорожцы, то музыка Мусоргского, то образы Шаляпина, Варламова и Москвина, утверждавших в русском искусстве народные корни.
Выражение "из гущи народной" к Лаврентьеву применимо целиком. Он не любил рассказывать о своем детстве, и только иногда, в задушевных беседах на темы человеческих отношений он для примера делился с нами эпизодами своего тяжелого прошлого. Родился он под Саратовом - отец грузчик умер рано, и к двенадцати годам он стал полным хозяином своей судьбы. Мальчик "на побегушках", подсобник на землечерпалке, помощник дворника в "веселом" доме... Чем больше он видел ужасов и мерзостей жизни, тем активнее и яростнее росло в нем стремление вырваться во что бы то ни стало к людям чистым и добрым - есть же такие, он читал. И действительно, встретился, на его счастье, учитель (насколько помню, рисования), который взял его к себе жить, занялся его образованием, а юноша за это помогал ему в холостяцком хозяйстве, бегая в лавочку и ведая большим самоваром, "обслуживавшим" компанию молодежи, которая ежедневно заполняла скромную квартирку - базу кружка любителей театрального искусства. На репетициях кружка самым горячим слушателем и зрителем был "Лаврушка", ловивший слово или просто знак, чтобы подать спички или сбегать за папиросами.
Когда не явился на репетицию суфлер, то эту трудную и неблагодарную работу взял на себя тот же Лавруша. На этой должности ему пришлось задержаться, совмещая ее, конечно, с заботами о бутербродах и огромном самоваре, не говоря уже о реквизите. Между всеми этими делами он успевал непрерывно удовлетворять свою неиссякаемую жадность познания - не только в вопросах искусства и литературы, но и в науке и технике, благо среди кружковцев были интеллигенты различных профессий. Однажды на репетицию не явился заболевший исполнитель роли Елеси в пьесе Островского "Не было ни гроша, да вдруг алтын"; заменить было некем, и решили дать подчитать Лавруше, а тот, уже привыкший в каждой репетируемой пьесе выбирать для себя "любимое" и заочно в уме переживать за исполнителя, давно облюбовал себе Елесю. Поэтому, захлебываясь от восторга, он выплеснул наружу все то, что переполняло его. Всем партнерам стало ясно - Елесю должен играть Андрей Лаврентьев!
В каждом следующем спектакле он получал интересную работу, и его даже пытались разгрузить от самовара, бутербродов и прочего, но он из благодарности к чудесным людям - кружковцам продолжал оставаться Лаврушкой на побегушках.
Весной 1902 года после большого общественного успеха "Мещан", готовясь к работе над спектаклем "На дне", руководители Московского Художественного театра решили влить в свою школу молодежь из гущи народной. Когда об этом узнали в саратовском кружке, сразу стало ясно, что посылать в Москву надо двух талантливейших "босяков" - Лазарева и Лаврентьева. Мобилизованы были все силы и средства, чтобы подготовить этих еще малограмотных и плохо одетых ребят для экзамена в мхатовскую школу.
Яркость дарований провела их благополучно через препятствия огромного конкурса, и оба они были зачислены в Художественный театр. В течение восьми лет Лаврентьев учился, играл эпизоды в массовках, практиковал помощником режиссера, работал в макетной мастерской, а короткие часы отдыха отдавал чтению и самосовершенствованию.
В 1910 году Андрей Николаевич, чувствуя себя уже крепко на ногах, принял предложение директора императорских театров Теляковского вступить в труппу Александринского театра на должность актера и режиссера, а немного позже и заведующего труппой.
Еще за время учебы и работы в Художественном театре близкими друзьями его, повлиявшими на становление его художественного кредо, стали Константин Коровин, Александр Бенуа, Мстислав Добужинский, Федор Шаляпин, Иван Москвин, Василий Качалов и Владимир Грибунин. Каждый из них, по-своему, много дал этому бывшему "босяку" для того, чтобы он смог сам воспитывать молодых - богато и щедро.
Свободное копирование
