Городская жизнь в Кирове

3.4 Городская жизнь в Кирове. 1946-1947 годы.

 Дом, в котором нам предстояло в дальнейшем жить, располагался на улице Карла Маркса, дом 45 в квартале от главной достопримечательности города – Кировского областного драматического театра. Дом был старым одноэтажным деревянным строением под железной крышей, состоящим из двух неодинаковых по площади квартир с отдельными входами и придомовыми участками. На большей части дома было три сравнительно больших комнаты площадью порядка 20 квадратных метров с прихожими метров по 5 в каждой; одна из этих комнат и была приобретена матерью. В остальных комнатах проживала семья Нины Андриановны Прозоровой с взрослыми уже детьми Ниной, Ритой и Борисом. Их отец, занимал высокую должность, кажется, главного инженера крупного предприятия, что позволяло вести вполне обеспеченную жизнь. Но незадолго до нашего приезда он умер, и семья оказалась на мели. Соседи приняли нас вполне радушно, и за все годы нашего проживания в доме я не помню каких-либо конфликтов между нами, кроме одного досадного случая. Как-то раз в поисках небольшого ящичка я залез на чердак и обнаружил там большой мешок с белыми сухарями, подвешенный на верёвке к крыше. Он явно принадлежал нашим запасливым соседям. Я понимал, что сухари трогать нельзя, но соблазн был большим, они выглядели такими вкусными, что я не выдержал и съел пару штук. Случайно в этот момент на чердаке оказалась незамеченная мной дочь хозяйки. Было очень стыдно, конфликт был быстро улажен, но это была наука на всю жизнь.

 Из детей хозяйки наиболее яркой была Рита, физически очень крепкая, симпатичная, неунывающая девушка. Когда к нам в гости в отпуск приехал брат Геннадий, Рита ему, кажется, понравилась, он ей тоже, но почему-то мы были против их сближения и возможной свадьбы, возможно потому, что она казалась нам неподходящей для него. Но решал всё сам Геннадий. Позже в гости к нам Геннадий приезжал уже с женой Марией и маленькими детьми: сначала с замечательной дочерью Олей, затем и с сыном Василием. Мария сразу понравилась нам и своей внешностью, и характером. Впоследствии к нам в гости приехал, демобилизовавшись из армии, друг Геннадия, Аркадий. Рита быстро сориентировалась, закрутила его, и у них скоро организовалась семья, родилось четверо детей. Аркадий был довольно меланхоличным мужчиной, с сильно развитым чувством юмора, на несколько лет старше Риты. Основную роль в семье играла, конечно, Рита, она работала на нескольких работах, чтобы семья была обеспечена, все её дети закончили музыкальные училища и получили образование. В жизни, таким образом, она проявила себя с самой лучшей стороны.

 В меньшей половине дома, в двухкомнатной квартире жила семья Василия Филипповича Бажина и его жены Нины, у них были две малолетних дочери – старшая Галя и младшая Валя. С ними также сразу же установились спокойные отношения. На каждом придомовом участке был сарай, росло несколько деревьев, были скамейки, качели. У Бажиных было несколько грядок с овощами и зеленью. К части дома Нины Андриановны была сделана пристройка с отдельным входом с улицы, которую она переоборудовала в пивную, её клиенты временами устраивали разборки, которые иногда заканчивались приездом милиции. Впрочем, публика в те времена была достаточно адекватной, дисциплина поведения была значительно строже, чем сейчас, поэтому конфликты происходили редко, и чаще всего заканчивались миром. В нашей комнате мебель вполне соответствовала тому времени. В ней располагались две железные кровати с панцирными сетками, гардероб, стол для занятий, он же для обедов, этажерка для книг и тетрадей. С потолка свисал абажур, на стене закреплён диск-радиоточка (тогда ещё не было телевидения). В прихожей находились вешалка для одежды, стол для приготовления еды, керосинка.

 Средства для жизни состояли в первый период жизни в городе из заработков мамы на рынке, пособий за отца и переводов брата Геннадия. По приезде в Киров я тоже немного подрабатывал на рынке, продавая карамельки, которые мы варили дома из сахара, но это продолжалось недолго. Однажды милиция устроила облаву на рынке, маму задержали, пришла милиция с обыском, но ничего ценного не нашли. Наша соседка Нина Андриановна во время предупредила нас, и мы перетащили в её комнату те нехитрые пожитки, которые у нас были, поэтому к приходу милиции у нас было хоть шаром покати. Даже не было одеял на кроватях. Учитывая, что глава семьи погиб на фронте, сын служит в армии, в семье несовершеннолетние дети, имущества никакого нет, маму отпустили с миром. Однако стало ясно, что род занятий пора менять, и мама устроилась на работу санитаркой в роддоме, где и проработала до ухода на пенсию. Некоторое время она подрабатывала по совместительству сторожем в парикмахерской в соседнем доме.

 Запомнились два эпизода, случившиеся со мной в первый год жизни в городе. Один из них произошёл в очереди за сахаром в магазине, когда меня так зажали в очереди, что я думал, что не выйду из неё живым. Кажется, я присел и ползком выбрался из плотной толпы. Второй, уже смешной, случай произошёл в небольшой очереди за конфетами. Я увидел на полу 10 рублей, предположил, что банкноту выронил молодой человек впереди меня, и предложил ему взять эти деньги, что он и сделал. Когда моя очередь приблизилась, я обнаружил у себя отсутствие моих 10 рублей и понял, что валявшиеся деньги были моими. Я попросил парня вернуть деньги, объяснил, что они – мои, но получил отказ. Конечно, я расстроился, сказал, что он поступает нечестно, а тот просто рассмеялся. Я остался без конфет, но драться с ним я не стал.

 В эти годы на строительных площадках широко использовались немецкие военнопленные, и я, как и другие мальчишки, частенько посещал эти стройки, с интересом наблюдали за пленными, а иногда и они пытались общаться с нами на ломаном русском или с помощью жестов. Возможно, мы напоминали им их детей или вносили некоторое разнообразие в их монотонную жизнь. Я не помню, чтобы мы испытывали какие-то враждебные чувства к ним, скорее это было простое любопытство. Иногда мы менялись с ними какими-то предметами или продуктами.

 С проблем начались мои занятия в школе. В деревне я закончил шестой класс с похвальной грамотой и был принят в 7 класс средней мужской школы по улице Энгельса. Мальчики и девочки в те времена учились раздельно. Любу приняли в 5 класс средней женской школы на Театральной площади. Я мало что помню из времени учёбы в 7 классе, не помню ни фамилий директора, ни преподавателей. Одним из моих приятелей в течение года учёбы в школе был одноклассник Игорь Вяткин, другим - мальчишка по фамилии Овчинников, который был верующим и после учёбы поступил в семинарию, и, как мне стало известно позднее, впоследствии стал одним из иерархов кировской епархии. Уровень обучения в сельской и городской школах отличаются, я с трудом к этому приспосабливался, переживал свои неуспехи в учёбе, в результате окончил седьмой класс с результатами, весьма далёкими от отличных, скорее средними. Во время учёбы произошёл курьёз, который мне запомнился, как и всё необычное в нашей обычной жизни. На перемене ребята, как обычно, дурачились, в данном случае бросались книгами, тряпками. И надо же такому случиться: я бросил тряпку от классной доски в дверь в тот момент, когда в помещение входила классная руководительница, я чуть не попал ей в лицо. Это был скандал, директор вызвал маму, стал грозить исключением из школы. Однако в конце концов всё разрешилось.

 Надо было делать выбор: учиться до 10 класса или идти в техникум. Материальные условия семьи определили необходимость дальнейшей учёбы в техникуме. Какой техникум выбрать? Как мне помнится, я выбирал из двух вариантов: Воркутинский горный и Кировский авиационный техникум. Слава богу, мне хватило ума не поступать в горный, хотя там была стипендия больше и более высокая оплата труда по окончании учёбы. Но ведь работать бы пришлось в шахте!