Лето 1931 г. мы проводили на побережье Средиземного моря, недалеко от Канн. Из Эстонии приехала моя мама! С нами жили Ляля и Дёдик Круг. Какое это было сияющее счастьем лето! Ласковое море, горячий песок пляжа, свежая прохлада гольфных лужаек, где мы отдыхали, общение с приятными и умными людьми — образовалась целая веселая компания. Весь этот счастливый мир внезапно треснул и раскололся из-за пришедшего из Парижа письма. Русский богословский институт, где Иван Аркадьевич читал лекции, сообщал, что он уволен с работы за свою принадлежность к Московской Патриархии. Итак, мой муж становился безработным.
Это тяжелое положение вскоре благополучно разрешилось. Движение было широких взглядов и хранило независимость: Ивану Аркадьевичу было поручено платное редактирование журнала Движения, и, таким образом, наша покачнувшаяся жизнь снова встала на свое место. Но воспоминание об этом чувстве беспомощности, выброшенности в пустоту, чужбине, где никому нет до тебя дела, осталось в моей памяти навсегда.
Поэтому так больно ударило мне в сердце, когда я, вернувшись летом на короткое время в Париж, увидела на его улицах безработных.
Из газет было известно, что в Европе экономический кризис. Беда заключалась в переизбытке товаров. Предприятия сокращали число рабочих и освобождались, в первую очередь, от иностранцев. К чести Франции надо заметить, что семейных не увольняли.
Свободное копирование
