Сегодня избивали на Мальцевском. Убили 12-тилетнюю девочку. (Сами даже, говорят, смутились).
Чем объяснить эти облавы? Разве любовью к искусству, главным образом. Через час после избиений те же люди на тех же местах снова торгуют тем же. Да и как иначе? Кто бы остался в живых, если б не торговали они - вопреки избиениям?
Надо понять, что мы не знаем даже того, что делается буквально в ста шагах от нас (в Таврическом Дворце, например). Тогда будет понятно, что мы не можем составить себе представление о совершающемся в нескольких верстах, не говоря уже о Юге или Европе!
Вот характерная иллюстрация.
На недавней конференции "матросов и красноармейцев" наш петербургский диктатор, Зиновьев (Радомысльский), пережил весьма неприятную, весьма щекотливую минуту. Казалось бы, собрание надежное, профильтрованное (других не собирают). В "Правде", для осведомления верноподданных, в отчете об этой конференции было напечатано (цитирую дословно), что "т. Зиновьев объявил о прибытии великого писателя Горького, великого противника войны, теперь великого поборника советской власти". И Горький сказал речь:
"...воюйте, а то придет Колчак и оторвет вам голову". После этого "был покрыт длительными овациями".
Нам посчастливилось узнать правду, помимо "Правды", - от очевидцев, присутствовавших на собрании (имен, конечно, не назову). Надежное собрание возмутилось. "Коммунисты" вдруг точно взбесились: полезли на Зиновьева с криками: "долой войну! долой комиссаров!"
Кое-где стали сжиматься кулаки. Зиновьев, окруженный, струсил. Хотел удрать задним ходом, - и не мог. Предусмотрительная личная секретарша Зиновьева, - Костина, бросилась отыскивать Горького. Ездила на Зиновьевском автомобиле по всему городу, даже в наш дом заглядывала, - а вдруг Горький, случаем, у И. И.? Где-то отыскала, наконец, привезла - спасать Зиновьева, спасать большевиков.
Горький говорит мало, глухо, отрывисто, - будто лает. Насчет Колчака, "отрыва головы" и совета воевать - очевидцы не говорили, может быть, не дослышали.
Красноречие Горького вряд ли могло иметь решающее значение, но "верная и преданная" часть сборища постаралась использовать выход "великого писателя, поборника" и т.д., как диверсию отвлекающую. После нее "конференцию" быстро закончили и закрыли.
Вскоре после напечатанного отчета И. И. был у Горького (все из-за брата). В упор спросил его, правда ли, что Горький большевиков спасал? Правда ли, что требовал продолжения войны? Неужели, как выразился И. И., - "Горький и этим теперь опаскужен.
На это Горький пролаял мрачно, что ни слова не говорил о войне. Будто бы в Москву даже ездил, чтобы "протестовать" против напечатанного о нем, да вот "ничего сделать не может".
Какой, подумаешь, несчастный обиженный! Говорит еще, что в Москве - "вор на воре, негодяй на негодяе"... (а здесь? Кого он спасал?)
Если можно было еще кем-нибудь возмущаться, то Горьким - первым. Но возмущенье и ненависть - перегорели. Да люди и стали выше ненависти. Сожалительное презрение, а иногда брезгливость. Больше ничего.
Свободное копирование
