Школьные годы - 1

Школьные годы

Я начал учебу в 1954 году. В этот год закончила 10 классов школы моя тетя Нина, одна из сестер мамы.  Моей первой учительницей была Анастасия Игнатьевна Странд, очень красивая блондинка, подруга моей мамы. К 7 годам я вытянулся в высокого, но очень худосочного мальчишку.   Мне купили школьную форму – гимнастерку и штаны, а также фуражку.  Вот в такой форме я проходил первые  4 класса школы. Вначале форма на мне сидела мешковато, брали на вырост, а потом стала в самую пору.  Отец все годы учебы в начальных классах стриг меня наголо.

Дом, где я жил с родителями, был вторым от школы, так что ходить мне было очень удобно, я мог на 10 минутной перемене сбегать домой. Школа была самым высоким зданием поселка, 2-х этажным деревянным зданием. Отапливалась школа из своей котельной, при которой была сделана очень маленькая банька.  К школе относилось несколько зданий – интернат для иногородних школьников,  мастерские,   спортивный зал      очень      небольших размеров (примерно 20 на 7 метров), а также домик для хранения школьного имущества и конюшня. На школьной территории был одно время оборудован плац, на котором мальчики старших классов учились маршировать. Потом на этом месте были высажены деревья. Была яма для прыжков в длину и высоту, в которой вместо песка были насыпаны опилки. Между интернатом и спортзалом была оборудована волейбольная площадка.  Учеников было много, тем более что в старших классах учились ребята из Оглонгов. При школе был еще интернат, в котором жили  и учились  ребята из небольших близлежащих поселков, в которых были только начальные или семилетние  школы. Так что обычно было по два класса, «А» и «Б», по 30-35 учеников в каждом. Занимались в 2 смены. Первая начиналась в 8-30, вторая с 14 часов. Была вечерняя школа, занятия в которой шли с 19 до 23 часов. Учили часто одни и те же учителя и в дневной, и в вечерней школе. Нагрузка на некоторых учителей была большая.

Школа была не только очагом знаний для многих людей, в том числе и учащихся в школе рабочей молодежи, как правильно называлась вечерняя школа. При школе было много разнообразных кружков по интересам, а когда началась более углубленная подготовка к различным профессиям, то она стала и школой жизни.  По окончании школы нам недаром выдавали «Аттестат зрелости», т.е. мы были готовы к самостоятельной жизни, имея рабочие специальности.

Я сразу стал хорошо учиться. И во многом потому, что на всю жизнь запомнил слова, сказанные моим отцом, в то время директором школы в Оглонгах: «Сынок, мы с мамой учителя и требуем от учеников, чтобы они хорошо учились и вели себя. Не подводи нас, Саша».  Поэтому я отличался примерным поведением и внимательно слушал объяснения учителей всю жизнь.  При моей хорошей памяти этого было достаточно, чтобы получать в основном отличные оценки по всем предметам, разве что кроме русского языка и литературы.  Первый класс я закончил отличником и получил похвальную грамоту с портретами Ленина и Сталина по краям грамоты.

После окончания первого класса случилось два события, запомнившиеся на всю жизнь. Первое – мне купили велосипед. А второе событие было не таким прозаичным. Я с родителями ездил на каникулах на Кавказ.  Я впервые поехал на пароходе не вверх по Амгуни,  до села Малышевское, где обычно проводил лето у бабушки с дедушкой, а вниз, до Амура и потом до Николаевска, где мы делали пересадку.  Там я впервые увидел родственников своего отца – Щербаковых.  Николаевск был первый город, который я увидел в своей жизни. Помню, там было в то время всего две асфальтированных улицы – Советская и Кантера.  Но больше всего на меня произвело впечатление деревянное здание мореходного училища на берегу Амура у речного вокзала. Тогда я еще не знал, что это училище еще в прошлом  веке закончил известный русский флотоводец и изобретатель адмирал Макаров.

Потом были проводы всеми родственниками на речном вокзале нашей семьи, звучал марш «Прощание славянки».  И вот мы поплыли на двухпалубном белоснежном красавце пароходе. По обоим бортам парохода крутились огромные колеса, поднимающие кучи брызг. Для мне все было внове и я облазил весь пароход. Только вот на капитанский мостик и в рулевую рубку меня не пустили.

Потом  я увидел, как бункеровался углем пароход на рейде напротив Комсомольска-на-Амуре, как проплывали под мостом через Амур у Хабаровска, как текли грязные речки Плюснинка и Чердымовка в центре города. А потом долгий путь на поезде через всю страну до Москвы. Помню, как  у Байкала  поезд шел медленно, чтобы все пассажиры могли увидеть барельеф Сталина на скале, подсвеченный прожекторами.

А потом была Москва 1955 года. Метро, Красная площадь и огромная очередь  в Мавзолей Ленина-Сталина, которую я выстоял вместе с родителями,  и Сталина, выглядевшего лучше, чем Ленин.  Магазин ГУМ, где мне купили красивый автомобиль ЗИМ, у которого поворачивались колеса и он мог сам ездить, когда я крутил ручку на дистанционном управлении.

Затем я увидел  Кавказ, города Ессентуки и Пятигорск, гору Машук и где-то вдалеке более высокая и заснеженная  даже в летнюю жару высокая гора Эльбрус.  Наша семья впервые приехала на Кавказ и поэтому мы должны были навестить родственников – брата нашего дедушки Степана Пастернака Якова и его семью.  У них был свой дом и большой сад, где росли диковинные для меня виноград, абрикосы.

Потом была долгая дорога домой, в Херпучи. А потом я пошел во второй класс. Когда я учился во втором классе, у меня появился братик, которого назвали Витей. И  долгие 10 лет мы жили в одной квартире с родителями довольно тесно, но дружно, брату я уделял достаточно много внимания, особенно когда он подрос.   Через год у него появилась своя няня. Звали её Ивановна, она жила у нас на кухне и спала там, где 8 лет назад спала баба Клава.  У Ивановны в Херпучах жила семья сына, но туда она ходила не очень часто, у нас ей было удобней и спокойней.

После того, как я пошел в школу, меня стали привлекать к домашнему труду. Вначале это была обязанность складывать в поленницу дрова, которые колол отец.  Перед этим они с Кокориным пилили длинные отрезки стволов дерева  на чурки, которые уже потом можно было расколоть на поленья.  Потом меня стали учить садить картошку, пропалывать грядки. Огород около дома был небольшой, в основном он засаживался картошкой и немного садилось моркови, лука, чеснока, укропа и еще какой-то зелени.  Огород делился на две части межой – нашу и Кокориных, на меже были деревянные тротуары, идущие к дальнему углу огорода, где стоял выгребной туалет.

Мой отец в тот год, когда я пошел в школу, стал работать директором семилетней школы в соседнем поселке Оглонги и проработал там больше 15 лет.  Поэтому мне все чаще и чаще приходилось выполнять мужскую работу по дому.  Когда я окреп физически, в мои обязанности входило вынести помойное ведро, принести дрова и натопить печи, наносить воды из водокачки. Был период, когда воду возили на водовозке, телеге или санях, куда запрягалась лошадь и ставилась железная бочка. Потом это воду наливали в бочки, стоящие у входа во все квартиры домов.  По крайней мере, эти бочки стояли на нашей улице Центральной. А потом воду из бочек ведрами носили в дома.

После окончания третьего класса наша учительница Анастасия Игнатьева попрощалась с нами, потому что вместе с мужем уезжала из нашего поселка в Хабаровск. В четвертом класса нас учила другая учительницы, по-моему, ей фамилия была Феденистова.

Начальная школа позади. Теперь у нас были не одна учительница, а сразу несколько. Одной из них была наша соседка по квартире  Агния Иннокентьевна Кокорина.  Невысокая и очень спокойная женщина, справедливая, у которой не было любимчика в классе, даже я,  что замечали все. А ведь мы жили в одной с ней квартире и дома она относилась ко мне как к родному сыну.