Полет на самолете в Херпучи и обратно
Мои постоянные читатели знают, что я родился в 1947 году на севере Хабаровского края, где добывали золото труженики Херпучинского прииска, самого крупного в объединении "Приморзолото". Но мои родители были учителями, сеяли "разумное, доброе, вечное" детям золотодобытчиков. У меня был младший брат Витя, родившийся в 1955 году, т.е. был на 8 лет младше меня.
Когда я был школьником, мои родители, у которых отпуск был летом как у всех учителей, старались выехать сами и вывезти своих детей в более теплые места, и таким местом был город Хабаровск, где жили родители моей мамы, имевшие частный дом, корову, свинью, кур и уток, а также большой огород и кусты ягод. Вначале мы добирались до Хабаровска на пароходах, а с начала 60-х годов, когда стали выполнять прямой рейс до Хабаровска самолеты Ан-2, летали самолетами. Мало комфортабельные, очень шумные, летевшие с двумя посадками в Комсомольске-на Амуре и селе имени Полины Осипенко около 4-х часов, тем не менее, пользовавшиеся большим спросом, особенно в зимнее время. Но и летом, добраться до краевой столицы за 4-5 часов на самолете было намного быстрее, чем на пароходах с пересадками, плывущими вверх по реке свыше 5 суток.
После окончания средней школы я поступил в Хабаровским медицинский институт в 1965 году и через шесть лет окончил. По распределению института я, как еще почти 50 выпускников 1971 года, попал служить на Тихоокеанский флот, а вот на подводную лодку попросился сам. Три года службы в должности начальника медицинской службы большой подводной лодка 611 проекта, и я уволился в запас. Служба у меня шла хорошо, я получал предложения остаться в кадрах, чтобы служить 25 лет. Но за это время, когда я служил, изменились требования к состоянию здоровья подводников, и я со своим зрением 0,1-02 оказался не годен к службе в подплаве, только на берегу. Но найти приличное место службы мне не сумели, и я решил уволиться в запас. За годы службы меня приняли в члены КПСС, я был комсоргом экипажа нашей субмарины.
После увольнения я вернулся в Хабаровск и стал работать в городской больнице № 11 врачом рентгенологом. Вместе со своей семей, в которой в это время уже было 3 детей, мы жили в кооперативной квартире моих родителей, которую они как северяне построили для себя, чтобы жить в ней после ухода на пенсию. Сами они продолжали работать до получение отцом пенсии по достижению им 55-летнего возраста.
А вот мой младший брат Витя после окончания средней школы поступил в Хабаровский институт железнодорожного транспорта и стал жить в общежитии. Я тоже три года жил в студенческом общежитии, и хотя был самым младшим по возрасту среди соседей по комнате, а они были не прочь пропустить стакан-другой водочки, не поддался их уговорам и оставался убежденным трезвенником и весьма неплохо учился. Но вот Витя оказался не такой. Он стал выпивать, пропускать занятия и ему стало грозить отчисление из института. Но родители нашли выход. Они переговорили с братом моей мамы, который был в то время вторым секретарем Хабаровского горкома партии, тот связался с военкоматом, и моему брату пришла повестка в армию, его осенью должны были забрать в ряды Вооруженных сил. На этом основании ему дали академический отпуск в институте. А пока родители велели ему приехать в родной поселок.
Видимо, к этому времени брат настолько вышел из доверия у родителей, что они попросили меня сопровождать его на самолете до Херпучей, и в тот же день вернуться обратно. Самолеты летали каждый день, все зависело лишь только от погоды. На самолеты так называемой "малой" авиации заранее билеты не продавались, только в день вылета, если хорошая погода. Так что мне обратный билет на самолет можно было купить только в Херпучах, если самолет уже на подлете к местному аэродрому. Из Хабаровска можно было купить билет в день вылета в самом аэропорту "местных воздушных линий". Брать отпуск, чтобы слетать туда-обратно, я не стал, решив слетать в выходной день, в воскресенье. Созвонился с родителями, чтобы они купили мне билет на рейс до Хабаровска, и встречали нас с братом в аэропорту.
Рано утром мы с братом были уже в аэропорту. Купили билеты, и в назначенное время вылетели из Хабаровска. Нам повезло с погодой, она была солнечной и безветренной. Повезло и с самолетом. В это время рейсы на большие расстояния выполняли самолеты Ан-2П, с креслами для пассажиров, как на всех самолетах, и кресла мягкие. А вот на самолете Ан-2, являющимся грузо-пассажирским, по бортам салона железные лавки, причем весьма скользкие, и зимой в таком салоне очень холодно. Мне как-то довелось студентом зимой лететь на таком самолете на каникулах.
Я хорошо себя чувствую во всех самолетах, а также никогда не страдал морской болезнью. На самолетах не раз летал в Москву и обратно, а это 8 часов полета в один конец. Но одно дело, когда ты летишь в комфортабельном самолете и можешь, не напрягая голос, разговаривать с соседом по салону, и совсем другое - лететь в шумном салоне, где приходится кричать, чтобы сообщить что-то. Поэтому я уже давно заметил, что пассажиры на самолетах Ан-2 весь полет молчат и лишь изредка обмениваются репликами, сопровождая их жестикуляцией руками. Так что и мы с Витей весь полет сидели молча. Все, что я ему должен был сказать как старший брат, я сказал еще в Хабаровске, что-то добавлять не хотелось.
Самолет из Хабаровска обычно прилетал в Херпучи около часу дня. Так случилось и на этот раз. Когда самолет приземлился и подъехал к небольшому зданию Херпучинского аэропорта, одноэтажному зданию с небольшой будкой на крыше, я увидел маму с каким-то узелком, которая спешила к заглушившему двигатель самолету. Это здание мне было мне хорошо знакомо, я вылетал из него больше 15 раз минимум.
Мы с Витей вышли из самолета, я налегке, Витя со свои чемоданом. Мама велела ему подождать её, сама отдала мне билет на обратную дорогу и предложила отойти в сторонку, чтобы она могла меня покормить. Моя заботливая мама предусмотрела, что мне лететь обратно еще около 5 часов, и её сын точно проголодается. Я уже сейчас не помню, что она мне принесла покушать. По-моему, в термосе был сладкий чай, видимо, вареное яйцо и что-то мясное, обычная пища, которую люди берут с собой в дорогу.
Я оставил в самолете свой портфель на кресле у окна, чтобы его никто на занял при посадке, летчики знали, что я полечу обратно, поэтому когда объявили посадку на самолет, я не торопился. Мы поговорили с мамой о житье-бытье, о моих малолетних детях, о здоровье, и когда я увидел, что летчики пошли к самолету, попрощался с мамой и помахал рукой брату, который все это время стоял в стороне с виноватым лицом.
Рядом со мной в кресле оказалась незнакомая мне девушка из местных, которая прилетала к родителям на каникулы. Её кто-то провожал, но это было далеко от самолеты, и кто, я не видел, увлеченный разговором с мамой. Пока самолет летел до райцентра Полины Осипенко, мы не разговаривали А райцентре познакомились, она прекрасно знала моих родителей, которые её учили в школе. Когда уже сели в самолет, чтобы лететь дальше, второй пилот, проходя мимо меня, зная, что я хочу в этот же день вернуться в Хабаровск, остановился и сказал:
- Вряд ли мы сегодня долетим до Хабаровска. Там погода испортилась, пошел дождь, и на завтра плохой прогноз. Хоть бы до Комсомольска долететь, чтобы не сидеть в этой дыре (так он отозвался о райцентре).
Долететь до Комсомольска мы сумели, хотя где-то вдали темнели тучи, гремел гром и мелькали молнии. Еще подлетая к городу, я решил добраться до железнодорожного вокзала и ехать в Хабаровск на поезде. Черт с ним, этим билетом на самолет, да и не такой уж он дорогой - всего 16 рублей. Когда сообщил о своем решении своей соседке, она решительно заявила, что тоже поедет со мной на поезде. В Комсомольске у неё негде ночевать, уж лучше перекантоваться в поезде. У меня тоже не было возможности переночевать, тем более что в скором времени обещают дождь с грозой.
Последние полчаса полета самолет изрядно болтало, ветер был сильный, причем боковой, так что самолет с некоторым трудом выдерживал курс. Когда самолет приземлился в Комсомольске, я впервые почувствовал после полета небольшое головокружение, головную боль и на какое-то время потерял слух. Но минут через 10-15 все прошло, так что , когда мы вышли из аэровокзала, я был в полном порядке. Вещей у меня практически не было, поэтому я взял чемодан девушки, которая как хвостик следовала за мной.
Аэродром в Комсомольске расположен довольно далеко от города, но связан с ним автобусным маршрутом. Я никогда до этого не был в городе, если не считать небольшие прогулки недалеко от речного вокзала, еще школьником выходил на берег, когда пароход бункеровался (т.е. загружал уголь) с баржи, стоящей на якоре напротив Комсомольска. Но, как говорится, язык до Киева доведет. Мы с девушкой добрались до железнодорожного вокзала, купили билеты в общий вагон (не было даже в плацкартный, но нам было не до жиру), и поздно вечером сели в свой вагон. Билеты были на боковые места, мимо нас ходили пассажиры, это не позволяло даже вытянуть ноги. Я всю ночь не сомкнул глаз. А молодая девушка устроилась у меня на плече и пару часов вздремнула.
Поезд в Хабаровск приходит рано утром, так что мы распрощались с девушкой на вокзале, я поехал домой, привел себя в порядок после поезда, побрился, позавтракал и поехал на работу. День мне показался очень долгим, когда я делал рентгеноскопии в полной темноте, так хотелось закрыть глаза и подремать. Но вот когда ехал обратно домой на автобусе 33 маршрута, все же уснул, и хорошо, что моим соседом по автобусному сиденью был наш хирург, он знал, что я живу на улице Ленина, и вовремя меня разбудил.
А мой брат отслужил 2 года в Советской армии, за время службы повзрослел, поумнел, после демобилизации восстановился в институте, успешно его окончил. Несколько лет работал на станции Хабаровск-2, потом пошел на повышении, и последние годы работал заместителем начальника Дальневосточной железной дороги, отвечал на соблюдение техники безопасности. Дважды был женат, у него от каждой жены по сыну. У младшего сына есть дочь, которую назвали как наши в братом маму - Александра. В 60 лет вышел на пенсию, по-прежнему увлекаясь рыбалкой, это было его увлечение с детства. Но 9 месяцев назад он прыгнул с моторной лодки в холодную воду Амура, и у него остановилось сердце. Похоронили Витя рядом с родителями на старом Хабаровском кладбище. А мне еще приходилось не раз летать на "кукурузниках", как звали самолеты Ан-2. Ведь я позже стал и главным рентгенологом Хабаровского края, а потом краевым чиновником, и ездить по краю в командировки была моя прямая обязанность. В Херпучах за это время был два раза. Один раз в 1977 году, когда хотелось показать семье свою малую родину. Но тогда мы с женой и младшей дочкой добирались через Николаевск-на-Амуре, куда плыли на теплоходе. И лишь из Николаевска летели на самолете Ан-2. Таким же маршрутом и возвращались, но забрав в Херпучах двух старших сыновей, которые туда летели с моим братом, вернувшимся из армии и учившимся в институте.
А последний раз я был в родном поселке в 1994 году, будучи первым заместителем начальника краевого управления здравоохранения в командировке. Но об этом у меня есть отдельный рассказ.
