Мои французы - сегодня - 2

 Франсуаза

На фото вверху Филипп Рене-Базен и Франсуаза Том. Внизу Франсуаза на берегу Сены и Замок Дур-Экю

Франсуаза после Бразилии вернулась во Францию. В 1984 году защитила диссертацию на тему «Коммунистический новояз», которую напечатали в ряде стран отдельной монографией. Она автор книг и статей о горбачевской перестройке и посткоммунистической России. С 1991 года преподает курс современной истории в Сорбонне. Последняя ее крупная работа "Beria: le Janus du Kremlin" (Берия: Янус Кремля), где она во многом соглашается с сыном Лаврентия Берия Серго в его оценке роли отца как государственного деятеля.

 В 2005 году Франсуаза вышла замуж за коллегу, тоже историка. Её муж – Георгий Мамулия. Одно время был советником у Шеварнадзе, 6 лет работал в посольстве Грузии в Москве. С 2002 года живет во Франции. Работает научным сотрудником во французском Центре исследования российского, кавказского и центрально-европейского миров (CERCEC), специализируется в области исследований национально-освободительного движения в Закавказье. Автор книг по средневековой и современной истории Грузии.

По отношению к сегодняшней России Франсуаза, судя по ее работам и интервью, занимает прозападную позицию. Хотя она выступает не оголтелой русофобкой, а часто высказывает достаточно объективные оценки современной российской внутренней, а особенно внешней политики, мне это не нравится. Готов был бы поспорить с ней по многим вопросам. К сожалению, мои к ней обращения остались без ответа. Я прямо спросил Филиппа, не являются ли причиной ее молчания политические взгляды. Но он меня успокоил, объяснив это ленью Франсуазы: - Ведь ты не входишь в окружение Путина, политику которого она не одобряет. Чего ей от тебя скрываться.

Не одобряю многие ее соображения о современной России, но, например, ее взгляд на начало и причины второй мировой войны, темы ставшей необычайно популярной в связи с последними юбилеями окончания и начала Второй мировой войны, мне кажется достаточно любопытным. Во всяком случае он высказывается рядовой француженкой-интеллектуалкой, а не ангажированным политиком. Привожу с сокращениями ее интервью ведущему журналисту Русской редакции Международного французского радио (РФИ).

 У микрофона Ярослав Горбаневский и профессор Сорбонны, историк-политолог, Франсуаза Том.

Ярослав Горбаневский: Что думает о причинах Второй мировой войны французская историческая наука?

Франсуаза ТОМ: Вы знаете, причины, конечно, очень сложные. В истории всегда всё сложно. Но основная причина - это, конечно, идеология Гитлера, это немецкий тоталитаризм, который имел амбиции гегемонии над Европой. Я думаю, дальше искать особенно не нужно... но, конечно, сам механизм, который привел к войне, следует изучить. И тут, конечно, споры и возникают. Особенно, когда смотришь то, что сейчас печатается в России, те фильмы, которые показываются в России, это вызывает, по крайней мере, удивление со стороны западного историка.

Я.Г.: В частности, буквально в последние дни на сайте министерства обороны России появилась статья, в которой утверждалось, что в начале Второй мировой войны вообще виновата Польша...

Франсуаза ТОМ: Да, я видела эту статью.

Я.Г.: Надо отметить, что эта статья была позднее снята с сайта министерства обороны.

Франсуаза ТОМ: Да, я знаю.

Я.Г.: Что вы можете сказать, как французский историк?

Франсуаза ТОМ: Мне кажется, что это больше говорит о России сегодняшней, чем о прошлом. Это показывает, во-первых, насколько важны отношения с Германией. Вот такие статьи, такой подход к причинам начала Второй мировой войны показывает, что сейчас отношения Берлин-Москва очень важны для теперешних руководителей России. Это одна сторона. С другой стороны, это показывает, что и сегодня историю... как это?.. подогнали к нуждам теперешнего времени. То есть, это не подход историка. Это подход идеолога. Под видом истории пишется идеология.

Я.Г.: А в чем заключался бы подход историка?

Франсуаза ТОМ: Я могу вам дать примеры, опять-таки учитывая те споры, которые идут сейчас в России, я бы сказала, тот вид сталинской пропаганды, которая преподается сейчас, чтобы интерпретировать причины начала Второй мировой войны. Возьмем мюнхенские соглашения. Советская историография объясняет их так, как будто Франция и Англия хотели договориться с Гитлером, чтобы тот пошел на восток. И Гитлер - капиталист, и французы и англичане - капиталисты, классовая дружба их сблизила и так далее... А на самом деле надо учитывать, чтобы понимать поведение Франции и Англии, что эти страны были глубоко пацифистскими. Что память Первой мировой войны была еще очень сильна. Что никто не хотел воевать ни в Англии, ни во Франции. И руководители и Англии, и Франции должны были учитывать состояние общественного мнения. Никто не хотел воевать. И поэтому основной, можно сказать, причиной этих соглашений со стороны Англии и Франции, конечно, было это нежелание воевать.

Можно спорить о Мюнхенских соглашениях... Понимая психологию Гитлера, можно было понять, что он пойдет дальше и будет требовать больше. Но приписывать эти соглашения антисоветскому характеру Франции и Англии - это не очень... аккуратно, можно сказать. Это не соответствует всей исторической правде. Еще Францию и Англию обвиняют в том, что они не хотели заключить союз с Советским Союзом. Но надо помнить (я читала документы французских военных того времени), что в 1937 году были чистки среди советских военных. И эти чистки произвели огромное впечатление. Процесс Тухачевского и т.д. произвел огромный шок на Западе, во Франции, где в 1936 году всерьез обсуждался вопрос военного сотрудничества с Советским союзом.

Но после дела Тухачевского, где все эти генералы оказались немецкими шпионами, французская администрация думала, либо сталинский режим - сумасшедший, либо это были настоящие шпионы, и тогда с этой армией дела иметь нельзя. Вы понимаете, так смотрели в это время. Я привожу эти примеры, чтобы показать, насколько исторический подход сложен, насколько надо учитывать, можно сказать, точку зрения людей того времени, которые не знали будущего... Задним умом мы всегда умны. Но тогда люди не знали своего будущего. В 1938 году, когда были подписаны Мюнхенские соглашения, англичане, например, еще верили гитлеровской пропаганде. Гитлер говорил: "мы требуем соблюдения права народов на самоопределение, мы хотим, чтобы немцы Чехословакии имели право на самоопределение". Англичане верили этому. И это объясняет, почему в 1939 году, когда в марте Гитлер оккупировал Чехословакию, тогда англичане совершенно изменили свое поведение и дали гарантии Польше. Вот механизм войны.

Я.Г.:. Помнят ли во Франции о том, что в сентябре 1939 года не только Гитлер вторгся в Польшу первого сентября, но и Советский союз вторгся с другой стороны в Польшу семнадцатого сентября? Помнит ли об этом французская история?

Франсуаза ТОМ: Французская история, конечно, помнит. Но не знаю, помнит ли средний французский гражданин. Я сомневаюсь в этом, потому что люди очень бескультурны в истории. Но, конечно, историки это помнят. То, что Сталин вступил в войну на стороне Гитлера, это все понимают, все помнят.

Я.Г.: И в учебниках истории для школ это записано?

Франсуаза ТОМ: Конечно, это записано.

Я.Г.: И однако, это не мешает сохранению во французском общественном мнении воспоминания о СССР как о победителе во Второй мировой войне на стороне союзников и отнюдь не как о зачинателе этой войны на стороне Гитлера?

Франсуаза ТОМ: Да, потому что потом во Франции очень сильна была коммунистическая историография. Очень долго. И этот комплекс, можно сказать, "комплекс Сталинграда" был очень долго силён. Кстати, версия советской пропаганды, которая оправдывала пакт Молотова-Риббентропа, тоже преподавалась во Франции. Относительно недавно пришли к более объективному анализу событий. Не очень давно. Я помню, когда я была в школе, наша историография была еще очень коммунистической.

Я.Г.: Что значит недавно и что значит к новому осознанию?

Франсуаза ТОМ: Ну, недавно... я, конечно, уже не молода (смеется). Но в семидесятые годы такая коммунистическая парадигма еще существовала в школах.

Я.Г.: Франсуаза, вы - историк, но не только историк. Вы, как любой французский гражданин, наблюдаете окружающую вас жизнь, окружающее вас общественное мнение. Насколько сегодня вообще причины начала Второй мировой войны интересуют вашего соотечественника, француза?

Франсуаза ТОМ: Я думаю, что у нас споров - таких, которые наблюдаются в России и Центральной Европе - уже нет таких ярких споров. Потому что подход к истории, по крайней мере, сейчас более деидеологизирован, можно сказать. Уже нет попыток сводить счеты с Германией. Французские и немецкие историки работают вместе, сотрудничают. Там нет таких ярких споров. Мне кажется, что существует консенсус вокруг причин войны.

Я думаю, этот отрывок интервью, который Франсуаза дала в год 70-летия начала Второй мировой войны поможет более взвешено подходить к ее истокам. Я помню, какое на меня и многих моих сверстников произвел ответ Шарля де Голя Хрущеву. Никита Сергеевич стращал французского президента опасностью союза с ФРГ, приводя пример нападения Гитлера на Польшу. Ответ де Голя был обескураживающим: «Когда Гитлер напал на Польшу, увы, он был не один!» Тогда мы еще мало задумывались о том, что «освободительный» поход 17-го вересня (сентября) был ничем иным, как сговором Сталина и Гитлера о разделе Европы и ударом в спину Польше. Чем в конце концов обернулся этот сговор, мы все прекрасно знаем, хотя его последствия мешают нам жить до сих пор. Это происходит и в умах людей, и на практике.

Мне, конечно, жаль, что ум и знания нашей Фроси вышли настолько далеко за рамки ее интересов к истории литературы и культуры России, которые ее выгодно отличали от многих зарубежных гостей, да и наших соотечественников.