Армия - 4

На фото: Мулино, артиллерийская учебка, курсанты на лесоповале

Служба в Мулино не была сахаром. Нас готовили на сержантские должности командиров орудия пушки-гаубицы Д-30, сравнительно нового для того времени орудия. Мы должны были в совершенстве знать материальную часть, по тревоге сноровисто цеплять орудие к тягачу и быстро разворачивать орудие на боевой позиции, уметь вести огонь прямой наводкой по танкам и с закрытых позиций по заданным координатам. Велись занятия и по химической и ядерной безопасности, знанию армейских уставов, по политической подготовке. Конечно же, не были забыты занятия и по строевой подготовке. Были наряды на кухне и дневальными по подразделению, несли и караульную службу – все как и полагается в армии. Нас более всего угнетали занятия по материальной части, которые проходили зимой на открытом воздухе при морозе до -40 градусов. Личного времени на подшитие воротничков, написание писем домой оставалось не много. Только в воскресенье можно было бы расслабиться, вечером посмотреть кино в клубе, если бы не одно но: утром после завтрака надо было бежать на лыжах 10 км. При этом было условие, согласно которому при температуре ниже -20 градусов, лыжи отменялись. Но погода словно издевалась над нами. Всю неделю морозы переваливали за – 30, достигая и – 40 С, но как только наступало воскресенье мороз слабел, температура поднималась до – 15 градусов и надо было бежать.

Как-то раз мы с двумя курсантами решили получить удовольствие от лыжной прогулки. Мы свернули с трассы и решили покататься с горок, а потом, срезав лыжную трассу, выйти к финишу. К несчастью, мы не рассчитали время и не оценили свой левый маршрут. Лыжни не было, а глубокий девственно чистый снег, лыжи не держал. В результате мы отстали от своей группы более чем на час. На финише мы окончательно оконфузились. Когда мы стали подходить к финишу, один из офицеров с секундомером начал нас подбадривать, крича, что мы идем на разряд. Но на финише стало ясно, что мы не лидеры очередного забега, а аутсайдеры давно прошедшего. В казарме мы получили по заслугам. Алексеенко объявил нам по три наряда вне очереди. Но поскольку отрывать нас от занятий на целых трое суток было нельзя, он придумал изуверский вариант наказания. Мы должны были каждый день после отбоя до двух часов ночи долбать снег и лед на плацу. Таким образом, на отработку 3-х нарядов должно было уйти три недели. Но нас спасло знание и строгое соблюдение устава, согласно которому о выполнении задания надо было доложить командиру. После второй побудки Алексеенко распорядился, чтобы мы докладывали командиру отделения. Старостина хватило еще дня на три, после чего он, видимо, переговорил с Алексеенко и нам отменили наказание.

Я уже написал, что дедовщины в учебке фактически не было. Но помимо сержантов некоторое количество старослужащих в Мулино имело место (повара, истопники, связисты). Их присутствие стало заметно в первые же дни нашего прибытия в учебку. Неожиданно у некоторых молодых вместо выданных новеньких шапок на головах оказались старые-престарые сильно потрепанные ушанки. Я и сам столкнулся с подобным явлением. Выйдя из бани, обнаружил на месте, где раздевался, вместо новых сапог какие-то скособоченные недомерки. На мой испуганный вопрос старшине: - Что же делать? Получил однозначный ответ: - Что, что? Еще раз помыться! Я всё понял. Мне, конечно, стыдно вспоминать этот случай, но через полчаса я шагал в казарму дважды помытый, но в новых, подобранных по размеру сапогах.

В Мулино было несколько приятных событий, скрасивших монотонную службу. Под Новый год ко мне приехала Ленка Легат. На КПП она разыграла сценку приезда ко мне сразу двух особ. Она изображала мою сестру, а какую-то оказавшуюся поблизости более взрослую девушку уговорила выдать себя за мою невесту. Это сработало, и я получил увольнительную на сутки. Хоть Ленке и было всего 16 лет, она оказалась необычайно практичной. Она сумела снять на сутки комнату у какой-то бабки в деревянной развалюхе. Жилья под сдачу в Мулино практически не было. За пределами ограды, внутри которой размещались учебки, было всего несколько домов для офицерского состава, чудом сохранились еще несколько деревянных домишек. Я уже говорил, что ближайший населенный пункт был в 17 км. Как Лена нашла эту бабку, остается загадкой. Но эта волшебная предновогодняя ночь в теплой избушке, первая близость, бормотание бабки по утру: - Ну, вот, испортили девку,- еще долго-долго согревали мою службу в Мулино.

 Второй важный момент – это вызов меня в феврале на сборы в ЦСКА. Сборы продолжались целый месяц. И я имел возможность жить дома. По правилам, я должен был вне тренировочного времени пребывать на известном сборном пункте на Красной Пресне, то есть я должен был после завтрака ехать в ЦСКА к обеду возвращаться на Пресню, потом опять поездка на тренировку и после нее опять возвращаться на сборный пункт. Но я легко договорился с тамошним начальством, что буду жить дома при условии за месяц сборов два раза отработать наряд по кухне. Естественно мое пищевое довольствие шло на общее благо. Попасть в команду МВО и тем более в команду ЦСКА мне не светило. Там уже собрались очень сильные и известные фехтовальщики. Поэтому после сборов мне пришлось вернуться в Мулино.

Шел март месяц, но в Мулино еще царствовала зима, конечно, уже не такая морозная, как в ноябре – феврале. Меня поразило полное безлюдие в учебном городке. Но всё оказалось просто. Неделей раньше наша бригада была поднята по тревоге и передислоцировалась на полигон. К вечеру меня с оказией доставили в родную батарею. Мои товарищи размещались в землянках в полевых условиях. Мне, конечно, все завидовали. Во-первых, я целый месяц был дома. Я помню это чувство зависти, когда одного из наших курсантов отпустили домой на несколько дней (он обещал привезти какой-то столярный и плотницкий инструмент для нужд части). Второй момент из-за чего ребята мне завидовали, но в значительно меньшей степени – это то. что мне не пришлось пережить все те сложности, которые были связаны с учебной тревогой: паника, неразбериха, копание и оборудование в зимних суровых условиях землянок и прочих необходимых атрибутов жизнедеятельности.