Разочарования, ошибки?
Фото: 1962 год. Бывшая венгерская пионерка Мария Ковач
В 16 лет я чуть не стал киноактером. К нам на урок директриса привела незнакомую женщину. Они какое-то время постояли в дверях, тихо переговариваясь, потом ушли. Еще через пару минут в класс заглянула школьный секретарь и пригласила меня в кабинет директора. Там незнакомая женщина представилась помощником режиссера с киностудии им. Горького и стала меня расспрашивать, участвовал ли я в художественной самодеятельности, знаком ли я с творчеством писателя Рыбакова. Я отвечал утвердительно. Она уточнила, успел ли я кроме всем известного «Кортика» прочитать еще и совсем новую повесть «Приключения Кроша». Нет, не успел. Тогда она предложила мне ее срочно прочитать и через неделю приехать на киностудию, где готовились ее экранизировать. Через неделю я был на киностудии. Там меня она встретила и представила режиссеру Оганесяну. Тот долго и внимательно меня рассматривал, задавал какие-то общие вопросы. Потом спросил, понравилась ли мне повесть. Не могу сказать, что я был в полном от нее восторге, «Кортик» был интересней, но в принципе на общем тогдашнем безрыбье в части современной детской литературы она была вполне на уровне. Потом он неожиданно спросил, а кого бы из ее героев я захотел бы сыграть, будь у меня такая возможность. Я не задумываясь ответил – Вадима. Режиссер с помощницей удовлетворенно хмыкнули. – Почему, - был задан новый вопрос. – Он не стандартный, - кратко ответил я.
После этого разговора меня отпустили. Через неделю раздался звонок с приглашением вновь приехать на студию. Но это оказалось невозможным. У меня начинались спортивные сборы с выездом в Ригу. Через две недели после моего возвращения с соревнований был еще один звонок с просьбой приехать, но тут уже у меня возникли проблемы с успеваемостью по математике и физике из-за частых пропусков занятий - тут сказались и отвлечения на спортивные соревнования, и прогулы, о которых стало известно родителям, - и я был вынужден отказаться. Потом спустя много лет я узнал – вычислил, что не самого симпатичного героя повести Вадима сыграл Никита Михалков, чья артистическая карьера началась с этого фильма. Иногда вспоминая эту страничку своей жизни, задаю себе вопрос, а что бы было, если бы кинодебют в «Кроше» состоялся у меня, а не у Никиты?
В 2005 году, когда я собрал однокашников, то перед всеми покаялся в одном неблаговидном поступке. Незадолго до окончания 10-го класса в апреле стояла жаркая летняя погода. Большинство ребят на большой переменке высыпало на улицу. Я остался в классе. Окна были нараспашку. Я высунулся из окна. Внизу собралась компания ребят из нашего и параллельного класса. Я им что-то крикнул, Сева Ржевкин стал показывать на меня пальцам и что-то с хохотом объяснять остальным. Я решил подурачиться и кинул в Севку тряпкой, которой стирают мел с классной доски. Тот ответил, я повторил. В это время Гришка Сатановский из 10-го «А» запустил в меня остатками недоеденного пончика, тот просвистел мимо меня и врезался в противоположную стену нашего класса. Вид прилепившегося на стене под самым потолком пончика, из которого капали остатки повидла, почему-то привели меня в истерический смех. Я вылетел из класса, чтобы хоть с кем-нибудь поделиться этим зрелищем. На мою беду первой мне встретилась наша словесница Виктория Акимовна. Я давясь от хохота затащил ее в класс и указал на всё еще висевший под потолком пирожок. – Кто это? – спросила она с неподдельным ужасом – в помещении совсем недавно был закончен ремонт. – Сатановский, - продолжая истерически всхлипывать от смеха, ответил я.
Меня подвело то, что мы к Вике (Тусе) относились почти как к ровне. У многих наших ребят и девчонок с ней были весьма доверительные отношения. Мы могли с ней обсуждать многие тогда закрытые темы. Но она развернулась и через минуту вошла в класс уже с нашей директрисой. Та посмотрела на пирожок и вопросительно взглянула на Викторию Акимовну. – Сатановский,- громко и с возмущением сказала та. После этого они обе удалились. Вслед за ними отвалился и пирожок, оставив на свежей побелке большое пятно с разводами. Еще минут через 15 на урок заглянула секретарь школы и вызвала к директору нас с Ржевкиным. По дороге Сева высказался в мой адрес весьма нелециприятно: - Слушай, Евгений, я, конечно, понимаю твое желание заложить Гришку (тот был не самым приятным парнем в нашем выпуске и многие его реально не долюбливали), но это перебор. – Сева, клянусь, у меня и в мыслях не было, что Вика пойдет к Титовой (директору), - оправдывался я. – Мне просто было так весело, что хотелось с кем-нибудь это веселье разделить. –Вот и разделим. Если радость на всех одна, на всех и беда одна, - пропел Сева.
В кабинете у директрисы уже сидел бледный Сатановский, а также завуч и Вика. – Более гадкого поступка – самому нашкодить и указать на товарища, я в своей жизни не видела, - дрожащим от переполнявшего ее возмущения голосом, обращаясь прямо ко мне, начала Титова свою речь. – Мы вначале решили вынести вопрос на педсовет и не допустить вашу троицу к выпускным экзаменам за этот безобразный проступок. Но потом пожалели ваших родителей. Поэтому все оставшиеся выходные до «последнего звонка» вы втроем будете приходить в школу и заниматься ее ремонтом. Никто из нас не стал оправдываться, и это решение мы восприняли как должное. Несколько воскресений мы приходили в школу к 8-30 и до 14 часов скоблили и красили стены, потолки, отмывали следы побелки на полу –так можно сказать, благополучно закончилась наша перестрелка на большой перемене.
