Девятого февраля уходил на сборный пункт дядя Семен, он не разрешил никому идти с ним, попрощался со всеми дома. Снова слезы, горькие минуты расставания.
Вечером пришла жена братки Феди Борисова и забрала меня к себе. Весь вечер Маша лечила меня: делала ингаляцию, распаривала ноги, натирала грудь жиром. Ночь я хорошо спала, утром она напоила меня молоком с медом. Болезнь отступала. Братка Федя пришел на обед рано.
– Что случилось?, - спросила Маша.
– Приехали кочетовские, надо проводить Макаровых.
Муж тети Василисы Иван Васильевич и их сын Семен уезжали на фронт вместе. Они сидели у своих родственников Земцовых, туда же пришли мы. Дядя Ваня был уже выпивши, он ругал Гитлера и уверял всех, что его обязательно убьют. Наш бойкий, смелый дядя Ваня, похожий на Чапаева, сидел сейчас с поникшей головой.
– Я-то пожил, а ну как моего Семена убьют, у него ведь двое малых деток и жена молодая, – говорил он.
Его предчувствия сбылись: оба Макаровы – отец и сын - погибли в 1943 году. Но раньше всех получила похоронку тетя Стеня Горева, ее муж погиб 23 июня 1942 года. После прощания с Макаровыми еще больше терзал меня вопрос: «Как дальше жить?». Я поделилась своими раздумьями с браткой Федей и Машей. Они уговаривали меня:
– Поживи у нас, подожди, что скажет тете мама Рая.
У них мне было хорошо: питание нормальное, и никто не мешал уроки учить. Но братка часто уезжал в командировки по Туве, а Маша работала на телеграфе и оставалась на ночные дежурства. Я одна боялась ночевать в пустой квартире и уходила к Горевым. Да и продукты мои были у них. В школе меня окружили одноклассники, уговаривали:
– Перестань грустить, ведь у многих отцы уехали на фронт. Думай о хорошем, и вернется твой отец.
Я призналась, что мне придется бросить школу, чтобы помогать мачехе.
– Чем ты поможешь? Землю, что ли, пахать будешь в колхозе? - возмутилась бойкая Надя Герасименко.
Борис Черкашин сказал:
– В городе есть краткосрочные курсы бухгалтеров и кассиров. Попробуй туда поступить.
После занятий Борис и Надя повели меня устраивать на курсы. В приемной сидела пожилая женщина:
– Что вы хотите?
Бойкая Надя рассказала ей все обо мне. «Понимаете, она отличница, ну не может же она век копаться в земле!» Надя жила в Кызыле, и сельский труд казался ей невыносимо трудным.
Женщина внимательно выслушала, а потом спросила:
– А паспорт есть?
– Нет, мне еще нет шестнадцати.
– Я бы вошла в ваше положение, но без паспорта мы не принимаем. Как же доверить серьезное дело несовершеннолетней? Подрастите, потом приходите.
И мы ушли.
Подружки рассказали обо мне нашей классной руководительнице, Александра Федоровна долго беседовала со мной, убеждала, что нужно хотя бы 8-й класс закончить. Я продолжала старательно учиться, но душу терзали сомнения: что делать? Вдруг слегла совсем старенькая бабушка Власиха – тети-Стенина и мамы-Раина мать. Мама приехала к нам в Кызыл навестить свою мать, привезла продуктов, моего любимого сосновского хлеба.
У нас состоялся серьезный разговор; я рассказала маме Рае, что не приняли на курсы.
– Да какая из тебя, господи прости, бухгалтерша? Ты же на учительницу хотела выучиться, - засмеялась она.
– Клавонька, зимой в колхозе нечего делать, а летом приедешь, свое отработаешь. Пока в амбаре отцовский хлеб есть - учись. Отец хотел тебя выучить. Слава богу, что он в трудармии.
– Спасибо тебе, мама, ты освободила меня от мучительных терзаний.
Мама уехала, а я теперь еще с большим усердием вгрызлась в основы наук.
Свободное копирование
