Эта третья зима в П-бурге стала для меня опять иной.
На вид как будто мало изменений. Козены вернулись из Ниццы, и вновь я часто с ними бывала в опере и театре; Олечка П. и Е. Дункан {Консерваторка, игравшая с большим успехом в концертах. Из наших Саратовских, позже замужем за ген. Шимановским.} также усердно зазывали меня с собой в концерты. Рисование также занимало меня, хотя не чувствуя в себе таланта, не смотря на успехи в школе, я более увлекалась прикладным искусством. Какие чудные, разнообразные образцы его, всех родов -- на кости, на дереве, на коже и на бархате поразительного искусства гр. Э. Клейнмихель, украшали всю квартиру тети Козен {Особенно хорош был у нее веер, на кот. в карикатурах (характерных, но не злых) было зарисовано графиней Клейнмкхель все великосветское общество, с Козенами в том числе.}. Не менее искусной была и Саша Олсуфьева, "украсившая обитель" родителей своих Есиповых. Но в гостиной тети Софи по стенам были развешаны и портреты кисти Саши и Григория Васильевича. Теперь Саша с падчерицами своими на Девичьем поле всецело занималась рисованием по фарфору целых сервизов {У Олсуфьевых, кажется, был свой фарфоровый завод в Смоленской губ.}. Какой она казалась мне обаятельной в редкие приезды ее к матери из Москвы! Тоже все Челюсткинская порода!
Но иной была для меня эта зима, потому что в душе у меня произошел точно сдвиг. Точившее недовольство собой от сознания своих слабостей и ничтожества и пр. сменилось убеждением, что нужен только один талисман, и тогда все будет хорошо -- этот талисман, которого я записанным носила на себе, чтобы его постоянно помнить заключался в трех словах: "прямо -- твердо -- смело". Тогда все остальное приложится... и все будет хорошо. Не останавливаясь дольше, ибо это слишком лично, но без лишних слов добавлю, что этому сдвигу много способствовала гр. А. А. Толстая. Бывала ли я у нее в предыдущие зимы, даже не помню,-- вероятно, потому что с детства, как крестница ее, писала ей поздравительные письма, но помню ее как человека, ставшего мне близким именно только в ту зиму 1883 года.
Друг моей бабушки Евгении Федоровна Козен, Александра Андреевна Толстая, принципиально никогда не крестила, считая обязанность крестной матери слишком важной {Другой только крестницей ее -- была Александра Львовна, дочь Л. Толстого.}. Она принялась за меня так серьезно, что дала мне очень много.
На отдыхе, в отставке 66 лет {Камер-фрейлина, бывшая воспитательница Марии Александровны герцогини Эдинбургской, дочери Александра II.}, хотя еще очень бодрая, графиня тогда отстала от света, но окруженная друзьями и родными, жила одним стремлением делать добро и всячески помогать ближнему делом и словом, забывая себя и свою личную, эгоистическую жизнь. Целые дни и вечера я проводила в ее красивом угловом кабинете с окнами на дворцовую площадь или в большой гостиной, сплошь завешенной портретами -- в Эрмитажном крыле Зимнего Дворца. Но... я не пишу своей биографии, и только шлю памяти Ал. Андр. Толстой, которая позже встретится и на пути Лели,-- искренний, благодарный привет!
Возвращаясь к Леле, я продолжаю выдержки из его писем к тете по порядку, хотя многих из них не достает.
"9-го января Ф. Ф. был именинник, и я пошел поздравить его в 3 часа дня и просидел до 1 часу ночи: обедал у него и сидел вечером: у него были Корши".
"12-го января. Сегодня Университетский праздник {Татьянин день (25 января по н. ст.).}. В числе депутатов гимназии был я в Университетской церкви. Ученья не было, но на акт не пустили. Устал страшно. Обедня, (2 архиерея) длилась с 10-ти до 2-х час. Еще раз поздравляю Влад. Григ. {В. Г. Трирогова.} с новым назначением. На его подарок в 5 руб. мне удалось купить не одну, и целых три книги".
"17-го января. Вчера вечером был у меня Кузнецов, который ходит (ко мне) довольно часто: мы друг к другу стали ласковее, чем когда жили вместе. Должно быть, Викторов спрашивал тебя о впечатлении, которое на тетю произвел Пыпин {О встрече тети с Пыпиным не помню, вероятно, встретила его у Есиповых. Пыпин Александр Николаевич (1833-1904) -- будущий Академик (с 1898 г.).} из конфуза или от того, что нечего было говорить. Это на него похоже. Читала ли ты, что Ягич произведен в д. ст. сов. {Действительный статский советник.}?"
19-го января Леля сообщает, что совершенно здоров. В предыдущем не дошедшем письме, он, по-видимому, писал, что был болен, что вызвало у нас тревогу.
"Сегодня 29-го января юбилей Жуковского, так как он воспитывался в благородном пансионе, из которого переделана наша гимназия, у нас не было учения. Была панихида. Учитель русского языка Кулаковский изложил биографию Жуковского, вместо того чтобы сказать что-нибудь о его литературной деятельности; затем гимназисты читали сочинения Жуковского и т.д. 27-го был у Ивановых. Обедал у них. Познакомился о Роговичами".
Свободное копирование
