Наступило долгожданное время сбора нового урожая. Изголодавшиеся люди, казалось, ничего большего, чем этого события в своей жизни не ждали. Заколосился рис, с полей спустили воду и на некоторое время оставляли дозревать на жгучем среднеазиатском солнце. После этого, рис вручную косили. Почти одновременно созревала пшеница. Ее также косили, связывали в снопы.
Все это везли на специально утрамбованные круглые площадки земли. Там производился обмолот. В центре таких участков устанавливался деревянный столб. К нему ремнями привязывали деревянную оглоблю, к которой пристегивали пять-семь коров (иногда лошадей). По кругу укладывали снопы пшеницы или риса и . . . процесс пошел.
Нужно было только погонять (обычно мальчишки, в том числе и я, с удовольствием справлялись с этим делом) животных, которые двигаясь, топтали копытами жатву, зерно выпадало из колосьев. Потом солома убиралась, а зерно провеивали, подбрасывая деревянной лопатой вверх, чтобы слабый ветерок мог сдуть шелуху.
Ну, а далее - «все для фронта, все для победы !». Весь урожай надлежало сдать государству, что и происходило. Телеги с зерном везли к элеваторам и на склады. Женщины, старики, подростки, больные, вырастившие этот урожай не получали ничего. Они жили безропотно за счет своих приусадебных участков, ну и, конечно, подворовывая на колхозных полях.
Какое-то количество зерна, колхоз оставлял в собственных «закромах» для разных непредвиденных нужд, в кои входило и снабжение нас, «новоиспеченных колхозников», своих хозяйств не имевших.
Полновластным и единственным хозяином и распорядителем складов был всесильный «раиси» - председатель колхоза. Только по его указанию нам периодически выдавали какое-то количество зерна пшеницы и риса (неочищенного от плевел - т. н. «шала»). С очисткой риса от плевел проблем не было: в каждом узбекском дворе имелся для этой цели специальный агрегат - ступа. Нас не смущал такой процесс: мы готовы были часами долбить - было бы что положить в ступу.
Другие хлопоты начинались при необходимости получения муки из пшеничного зерна. В кишлаке для нужд населения существовала мельница. Думаю, что она была устроена в таком же виде, каким ее придумал Архимед: поток воды с высоты приводил в движение жернова. Из бункера мелкой струйкой в отверстие поступало зерно и, попадая между жерновами, измельчалось. Процесс нудный и длительный, но нам ничего другого не оставалось, и мы часами (предварительно отстояв очередь), иногда ночью, насыпав, под наблюдением мельника, порцию своего зерна, ожидали его чудесного превращения в муку.
Свободное копирование
