авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Efim_Rozenberg » Мы - новые азиаты - 2

Мы - новые азиаты - 2

10.02.1942
Джидакапа, Узбекистан, Узбекистан

Тяжело пережили зиму 1941-42 года. Хоть и юг, но зима была холодной. Помощи ждать было неоткуда. Голодало местное население, голодали и мы. Участились случаи заболеваний брюшным тифом и другими болезнями.

 В эту зиму в нашем «общежитии» от тифа умерла молодая женщина, оставив сиротами двух малолетних детей. На глазах у нас от дизентерии умерла четырехлетняя девочка. С огорчением должен отметить, что это никого особенно не потрясло. Люди очерствели, отупели от всего происходящего, обреченно воспринимая и свое собственное существование.

 Колхоз снабжал нас репой и кормовой свеклой. Да и лебеды вокруг было достаточно. Но это нужно было еще изловчиться сварить. На маленькой плите с двумя конфорками, при отсутствии топлива, при таком большом количестве людей это стало проблемой.

 Неожиданно пришло «преступное» решение. Два окна нашей комнаты снаружи доверху были завалены хлопком. И мы решились. Вынув кусок стекла, стали вытаскивать хлопок, используя его в качестве топлива.

 Трудно представить себе, что нас ожидало, если бы это было обнаружено. Наиболее вероятно, было бы истолковано соответствующими органами (а они были повсеместно, в любом маленьком захолустье необъятной страны) как государственное вредительство, диверсия, в лучшем случае - хищение. Но нас заботило лишь одно: чтобы не исчез этот неиссякаемый источник горючего.

 Сырой хлопок горит плохо, только тлеет. Но мы им умудрялись обогреваться, готовили свое незамысловатое варево из репы, свеклы, отрубей и даже небольшого количества рисовой сечки. Ею нас иногда обеспечивали.

 С утра до вечера шло поочередное приготовление пищи. Мальчишки и девчонки постарше сидели вокруг плиты, наблюдая за процессом и сообщая взрослым – «уже пошел пар». И – о радость: «кипит!».

 Конечно, на войне, как на войне. Назначались часовые-дозорные. Они снаружи наблюдали за незваными посетителями, чтобы заранее сообщить о них. Чтобы никем из посторонних не было обнаружено, чем мы топим свою плиту.

 

 Я упомянул о том, что вокруг, казалось, было средневековье. Поневоле столкнувшись с ним вели себя соответственно.

 Не было керосина для ламп, не было свеч, - мы приспосабливались и к этому. Мы же «русские люди», и в нашей среде всегда найдется свой Данко, свой Левша, народный умелец и мудрый учитель.

 С нами эвакуировалась семья начальника районного военкомата Мищенко и его мать-старушка. Она всю жизнь прожила в глухой деревне и знала многие деревенские премудрости. Научила нас находить съедобные растения, лекарственные травы. Благодаря ей, мы хоть как-то смогли по вечерам освещать наше помещение, – «жгли лучину». Вряд ли, кому-нибудь сегодня известно это выражение. Да и для нас было открытием.

 А оказалось все очень просто: нужно расщепить на тонкие планки деревянные дощечки, которые мы добывали, разламывая старые ящики. Днем приготавливалось необходимое количество таких сосновых сухих заготовок. К вечеру в наступающей темноте «ответственный за свет», - мы мальчишки чуть ли не дрались между собой, за право жечь лучину, - начинал священнодействие. Спичкой зажигалась первая, от нее следующая и так далее. Лучина горела несколько минут, освещая помещение.

Женщины под ее тусклый мерцающий свет вечерам без устали пряли, вязали и пели грустные украинские песни.

 Все та же бабка Мищенко сама выстрогала так называемые «веретена» и научила прясть. То есть, делать нитки. Сырьем был хлопок. А его было, - хоть завались. А уж вязать из ниток кофточки, свитера, носки , платки – дело знакомое .

 В воде мы не нуждались: её было достаточно. Постоянным, действующим без ограничений и поломок, «водопроводом» была система арыков.

 Арыки- искусственно прорытые канавы с водой для орошения, широкие и узкие, глубокие и мелкие – проходили по обочинам улиц, пересекали производственные помещения, животноводческие фермы, колхозные поля, крестьянские дворы и огороды.

 Арыки стали для нас единственным источником водоснабжения. Оттуда брали воду для питья и приготовления пищи. В них же стирали, мылись, умывались, купались. Очень удобно! Захотел попить – достаточно в любом месте подойти к арыку, наклониться, зачерпнуть ладошкой воду и утолить жажду. Выше по течению в это время, в этом же арыке купаются (и писают) ребятишки. А еще выше стирают пеленки. Никто не удивляется, не собирается жаловаться– все нормально. А как же иначе? Узбеки всегда так жили, а сейчас и мы так живем.

 Помню, своими глазами наблюдал сцену, когда явный туберкулезник, сидя у арыка, харкал в него кровью, а ниже по течению в это время другой мужчина пил, зачерпывая ладонью воду.

 Иногда поражаюсь уникальным возможностям человеческого мозга, запомнившего какие-то мелкие, незначительные эпизоды, произошедшие много десятилетий тому назад. Именно в связи с арыком запомнился забавный случай. Хотя, как посмотреть.

 Сидел в чьем-то саду на дереве, набивал себе пазуху абрикосами. Нормальное занятие для голодного мальчишки. Стояло раннее утро. Хозяйский дом недалеко от дерева, совсем рядом. Даже слышна какая-то возня под навесом в пашахане – полог из марли для защиты от комаров.

 Я старался побыстрее закончить свою торопливую работу, слезть с дерева и сматываться. И вдруг, увидел вышедшего из-под навеса обнаженного узбека, который направился к арыку – именно к тому месту, над которым на высоте трех-четырех метров я и расположился.

 Не замечая меня, он стал в арыке омывать свои «достоинства». Забота о том, что кто-то ниже по течению, пьет воду его не беспокоила, зато я с ужасом думал, что произойдет со мной, если он вздумает поднять голову. К счастью, этого не случилось. Благополучно сбежал.

 Нужно сказать, что местные жители особых симпатий к эвакуированным, которых появлялось все больше и больше, уже не питали, как в первое время. Эти изменения в их отношении стали заметны особенно с приездом в кишлак детского дома.

 Как-то к нам приблудилось трое молодых семнадцатилетних парней из Одессы. Уже не помню их рассказы, как они без родных, близких и даже знакомых людей, здесь оказались. Может быть, отстали от поезда, может быть потерялись в суматохе войны и ее неразберихе. Ребята были неплохие. Судя по поведению и интеллекту- из культурных, образованных семей.

 У них не было с собой никаких вещей, провизии, одежды, кроме той, что была ни них.

 В колхозе им выдали одинаковые полосатые ватные брюки и телогрейки. Так они и ходили, как близнецы. Спали, где попало, ели, что достанут, или украдут. А что делать!? Иногда заходили к нам «в гости», Веселые, настоящие одесситы, никогда не унывающие, с шутками и смешными рассказами, нам было интересно с ними.

 Вскоре одного из них убили. Зарубили топором. Думаю, забрался в чей-то сад или огород. Приезжал следователь из района. Носил с собой, завернутый в тряпку, окровавленный топор. Ходил по кишлаку, пытался найти хозяина топора. Ни хозяина топора, ни убийцу не нашел.

 Расскажу, что произошло со вторым. Несколько месяцев спустя мы работали на погрузке хлопка, который хранился под открытым небом в штабелях. Хлопок во время его сбора укладывается прямоугольными штабелями высотой четыре, пять метров. В их основании устраивают сквозные достаточно большие «тоннели» для вентиляции.

 Вскоре почувствовали неприятный запах. Он усиливался по мере разгрузки одного из таких штабелей. Добравшись до источника запаха, увидели истлевший труп второго одессита. Мы знали, что ребята ночевали в этих тоннелях – там тепло и мягко. По-видимому, его завалило многотонной массой хлопка. А может быть и его тоже убили и спрятали. Власти не проявили какого-либо беспокойства по этому случаю. Да и некому было беспокоиться о погибшем русском бомже.

 Третий одессит перебрался в нашу сушилку и ненадолго приобрел среди нас «свою семью». Когда ему исполнилось восемнадцать лет, проводили в армию.

 Не лишним будет рассказать о поселившейся в маленькой комнатке рядом с нами семье Эткиных, эвакуированных из Курска. Мать-учительница. Дочери- семнадцать лет, она уже окончила школу. Сыну- восемнадцать, - ждал призыва в армию. Семья производила впечатление культурных, порядочных людей. Но не зря говорят, – голод не тетка. В армии у них, так же как и у меня с мамой, никого не было. Никаких источников существования, кроме того, что получали от колхоза, не было.

 Голод так изменил их психику, что заставил почти потерять человеческий облик. Мать и взрослые дети готовы были вгрызться друг другу в горло за каждую крошку хлеба. Они постоянно дрались и скандалили. Все происходило на наших глазах. Каждая их трапеза сопровождалось криками и воплями. Их постоянно приходилось разнимать. Семейный паек, состоявший из небольшого количества риса или пшеницы, они тщательно делили между собой столовыми ложками. Мешочки со своей долей прятали друг от друга. Но все равно, им казалось, что кто-то украл у того или иного действующего лица этой драмы одну-другую ложку крупы.

 Уверен, что в мирной, довоенной жизни эти люди жили и вели бы себя нормально. Никто из нас до войны не мог бы предположить, что голод вызовет такой психологический надлом личности и срыв.

 Летом 1942 года парня призвали в армию. Тяжело было смотреть на сцену прощания. Мать, как волчица, выла и рвала на себе седые волосы. Остались вдвоем с дочкой и . . . продолжали ругаться и драться между собой из-за еды Вестей от сына не было. Дочь, в поисках пропитания, стала заниматься «старинной женской профессией». Мать была безучастна и равнодушна к этому.

 И здесь произошло чудо. Через три месяца с фронта вернулся сын! Живой! Живой . . . но страшный. В первом же бою разорвавшийся рядом снаряд сделал его калекой. У него была разорвана часть лица вместе с глазом, потерял кисть руки, нога ампутирована ниже колена. Мы с ужасом смотрели на него. Состояние матери и передать не могу. Юра, так его звали, был очень хорошим парнем. Часами мы слушали его рассказы о войне, а главное, впервые услышали военные песни, которые он неплохо исполнял, аккомпанируя себе одной рукой на старенькой гитаре. В его репертуаре были песни, которые неизвестно где и как родившись, разными путями распространялись по стране. И сегодня их можно услышать в праздники Победы.

 Радио у нас не было. Далекий кишлак, не место, а война не время для гастрольных концертов. А песни, услышанные от Юры, мы полюбили и сами пели.

Опубликовано 07.03.2023 в 20:08
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: