авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Efim_Rozenberg » Мы - новые азиаты - 1

Мы - новые азиаты - 1

20.01.1942
Джидакапа, Узбекистан, Узбекистан

 Мы - новые азиаты

 

 На привокзальной площади города Наманган долго не задержались. Шла зима 1941 года. В Намангане было довольно прохладно. Находившихся на привокзальной площади несколько сот людей быстренько распределили, не вдаваясь в подробности, у кого какая профессия, кто, что умеет, кому сколько лет. «Сортировка» была короткой.

 Нашей группе, численностью примерно равной той, которой ехали в вагоне, выпало жить, работать, дожидаясь окончания войны (тем, кто доживет), в кишлаке (узбекском селе) Джида-Капа, Уйчинского района.

 Вскоре за нами прибыл транспорт из упомянутого кишлака. Это была арба- в те годы единственное средство для перевозки грузов, а зачастую (как в нашем случае) и людей. Арба представляла собой большую тачку с двумя оглоблями и двумя колесами диаметром до двух метров и площадкой для груза (или людей). Между оглоблями была впряжена лошадь с устроенным на ее спине деревянным седлом, на котором восседал «водитель». В арбу меньших размеров впрягался осел, также с седлом на спине. Высота колес позволяла арбе ехать в непроходимой грязи и в непогоду. Автомашины в тех местах отсутствовали, телеги русского образца не применялись.

 Замечу, что тогда в Узбекистане широко было распространено также такое экзотическое, чисто восточное, транспортное средство, как верблюд - в этом случае в телеге или в арбе не было необходимости: верблюдов просто навьючивали. И должен сказать- прекрасный транспорт: скромность в потреблении горючего (подножный корм-колючки), автономность (сутками без пищи), всепроходность (высокие, длинные ноги- движется по любым дорогам и бездорожью); «супер- внедорожник»- в понимании узбекской действительности того далекого времени.

 Проехав по узкой глинобитной дороге полтора десятка миль, наш «караван» въехал в. . . средние века, какими они предстают в нашем сознании.

 В большом узбекском кишлаке Джида- Капа находился колхоз имени Тельмана. Отныне, предстоит в нем жить, работать и . . . помнить его всю жизнь. Иногда меня спрашивают. «Ефим, как ты все это помнишь?» Я отвечаю - «забыть не могу»!

 Тельман-лидер германских коммунистов тридцатых годов. Эту фамилию в центральной части страны знал каждый школьник, точно так же, как знал свое имя. Колхозники Джида- Капы понятия не имели о нем. Как повелели, так свой колхоз и назвали.

 Кишлак Джида- Капа был большим. На его территории располагались пять колхозов. Управления этими хозяйствами находились недалеко друг от друга, в центре. Там же, на ближайших к ним пустырях, заросших бурьяном, красовались пять совершенно одинаковых скульптур Сталина.

 Пять колхозов — пять скульптур. Каждая высотой примерно два с половиной метра. Эти скульптурные, отлитые из цемента, Сталины стояли чуть-ли не рядом, пялились друг на друга и на пасущихся вокруг коз и баранов.

 Кто сейчас помнит, что разных подобных скульптур при жизни «великого вождя всех времен и народов, нашего родного отца и учителя» по всей стране насчитывалось сотни тысяч?

 Вспоминаю, как после разоблачения его культа личности такие скульптуры уничтожали. Многие из них были заброшены в вырытые рядом ямы и преданы земле. Представляю недоумение археологов будущих веков, откопавших на территории древней страны, простиравшейся по обе стороны Уральских гор, неисчислимое количество этих рукотворных идолов, изваяний человека с усами!

 Термин «средневековье» применил не случайно. Иначе нельзя назвать образ жизни, культуру, нравы, обычаи, орудия производства, методы обработки земли, увиденные нами. Это была другая цивилизация, незнакомая нам и в которой предстояло научиться жить. Научиться жить в Советской Социалистической Республике Узбекистан.

 Что касается социализма, то, как мы убедились в скором времени, он был свой, местный, при котором, в структуре власти, существовавшей еще до революции, мало что изменилось. Во всяком случае, не изменилось ничего в понимании этой власти дехканами, - узбекскими крестьянами.

 Председатель колхоза, назначенный свыше, а не избираемый ими по настоящему из своей среды, воспринимался точно так же, как прежний бай - помещик. На работу людей выгоняли насильно его «придворные» холуи. За труд работавшие не получали ни гроша.

 К нам, эвакуированным, относились несколько иначе, чем к коренному крестьянству, осторожнее. Местная власть по отношению к нам, мне кажется, придерживалась принципа, –нас прислал сам Сталин – небожитель и нельзя управлять нами так же, как своими. Однако, и мы за работу в колхозе не получали ничего.

 Правда, им и нам начислялись какие-то символические трудодни. Но они никогда не оплачивались.

 В обеденный перерыв, непосредственно в поле нас кормили рисовым супом с одной лепешкой. В «счастливые» дни у «хорошего» бригадира мы получали по полторы (!) румяных и баснословно вкусных лепешки.

 Но все это было позже. А пока что, нас привезли на «ПМЖ –постоянное место жительства» к какому-то непонятному сооружению. Оно оказалось сушилкой хлопка.

 Мы вселились в находящуюся при ней большую комнату, примерно в сорок квадратных метров, которая и стала нашим домом. К нашему приезду там поставили пару десятков металлических детских кроваток, каждая длиной до полутора метров. Пол глиняный, дровяная двухконфорочная плита. Помещение – полуподвал в два застекленных окна –находилось ниже уровня земли. В нем было всегда темно: снаружи окна до верха были завалены хлопком. Водопровода не было, не было туалета, а электрическое освещение- нечто из области фантастики.

 Со спальными местами разобрались быстро. Сдвинули кроватки поперек друг к другу по три штуки. Получились отдельные «семейные» нары. Руководство колхоза выдало нам немного муки, риса, керосин. Благосклонно отнесшиеся к нам жители кишлака подарили кое-какую домашнюю утварь, — ведра, казаны, посуду, керосиновую лампу. Мы рады были и этому, не роптали. Спешили начать, наконец-то, жить по-человечески. В общем, волей не волей, образовалось «общежитие».

 Жены военнослужащих стали получать деньги по аттестатам (часть зарплаты мужа-фронтовика, если он жив и не в плену). На эти деньги еще что-то можно было купить, хотя и по баснословным ценам.

 Мама и я составляли самостоятельную семью. Нас было в ней всего двое. Служивших в армии в нашей семье не было, папа умер еще до начала войны. Поэтому ни денег, ни продовольствия мы не получали. Чем тогда питались? Иногда в колхозе выдавали два-три килограмма риса или муки.

 Отдаю должное женщинам, женам военнослужащих, получавшим на свои семьи «хлебный» паек. Деля хлеб на порции для своих детей и остальных членов семьи, глядя в мои голодные глаза, они отрезали и мне тоже маленький кусочек хлеба. Так «с миру по нитке» и питался, особенно в первое время, пока не пошел работать.

Опубликовано 07.03.2023 в 20:05
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: