Момент истины. Ментовские хроники
Лейтенант Варакин погиб ночью на улице Галичской.
Он возвращался из гостей с женой, с ребенком на руках. Убийца набежал сзади, неожиданно, ни слова не говоря, бритвой взрезал ему сонную артерию…
«Скорая» опоздала. Но она и не могла бы помочь.
Дежурный по областному управлению ввел в действие план «Сирена»…
Опера, кто, как мог, своим ходом, добирались к месту преступления. Погода стояла холодная промозглая, после полуночи пошел дождь. Шли ноябрьские торжества, в домах еще продолжалась гулянка. В синей с полоской вдоль кузова линейке мы молча ждали рассвет, чтобы утром начать обход жилого сектора.
Никогда ни раньше, ни потом мне не приходилось служить в таком отделении уголовного розыска, с таким личным составом – опера, все, как один, с очным высшим образованием, все попробовавшие себя на гражданке. Школьный учитель, агроном, закончивший Костромской сельхозинститут, абитуриент Высшего погранучилища КГБ, музыкант - выпускник Консерватории…
Куда после не бросала судьба – в большинстве все были выпускники средних юридических школ. Заочники или вчерашние лимитчики.
Но тогда, в Костроме!..
Мы дружили семьями. Лейтенанты, старшие лейтенанты. Все моложе тридцати…
И я тоже.
Оперативная обстановка в городе была тяжелой. Рабочий день делился надвое за счет удлинения обеденного перерыва. Вечером приезжали на службу снова. Перед тем, как разъехаться по домам, поздно ночью, в бортовой машине проезжали по закоулкам, смотрели, не сколачиваются ли где опасные молодежные стаи.
Варакин был старшим опером. Мы вместе торчали в засадах, в оцеплениях, на строевых смотрах, отмечали дни рождения, благодарности и выговора…
Той ночью его не стало.
Мы дали себе слово найти убийцу еще до похорон. Казалось, если мы это сделаем Варакин узнает, что отомщен и наступит какое-то облегчение. Мы работали без роздыха, с короткими перерывами на сон. Дожди продолжались. Мы бродили по колено в грязи…
Установить убийцу до похорон не удалось.
Убитого сотрудника уголовного розыска хоронило много людей. Тогда еще нечасто убивали ментов.
«Преступника так и не нашли...»
Казалось, люди на тротуарах смотрят с укором, а кто-то даже злорадствует.
В день похорон неожиданно ударил мороз. Шли без шапок через весь город.
После пришли в дом Варакина. Его маленький сын, услышав шаги на крыльце, кинулся в переднюю: «Папа!..»
Даже спустя много лет трудно вспоминать об этом спокойно...
Я был среди тех, кто нашел преступника. Как обычно - благодаря везению, а, точнее, благодаря терпению, везению и по случайному стечению обстоятельств.
Был поздний час, когда мы привезли его на допрос в пустое здание Костромского горотдела на Сведлова, 11, провели в кабинет гулким ночным коридором второго этажа...
Он рассказал, как все произошло. Пьяный, с бритвой в руке он погнался за своим собутыльником и полоснул по горлу совсем другого человека...
Мы и пальцем не тронули убийцу. Мы сидели молча, никто ничего не сказал. Потом я позвонил домой прокурору города. Он уже спал, я поднял его с постели, попросил приехать. Мы хотели прочнее закрепить признание преступника. Допрос в присутствии городского прокурора был одним из таких средств.
Прокурор действительно приехал, раздраженный, заносчивый. Он не любил ни ментов, ни наше начальство. Извечная война спецслужб...
Войдя в кабинет, он оглядел нас, расположившихся вдоль стен, и с порога гаркнул на задержанного, который сидел на стуле в средине:
- Вы действительно совершили это убийство?
Прокурор не мог не понимать, что провоцирует отрицательный ответ. Убийце ничего не стоило отказаться от своих слов. Да кто и слышал их, эти слова признания?! Несколько заинтересованных сотрудников уголовного розыска?! Прокурор был бы, наверное, рад услышать отказ, ткнуть нас носом, как щенков, в собственные испражнения. Повернуться и…
Стояла полная тишина. Но убийца кивнул. До сих пор не знаю, почему он это сделал.
- Да, я совершил.
Прокурор вышел, чтобы взять в машине бланк протокола допроса...
Дальше произошло непредсказуемое. Никогда – ни до этого, ни потом – мне не приходилось переживать подобное! Непреодолимая сила взметнула нас с мест, швырнула в средину комнаты...
Словно Генка Варакин был все это время жив и погиб только сейчас, после того, как убийца произнес роковые слова!
Когда прокурор возвратился с бланком допроса, лицо задержанного заплывало синевой свежих побоев. Мы уже снова сидели на своих местах, ярость, владевшая нами еще минуту назад, исчезла. Приступ прошел внезапно, так же, как и начался.
Прокурор оглядел нас. Настал его час. Он вышел в средину:
- Это они? - Он недобро кивнул в нашу сторону.
В глазах его вспыхнул злой огонек. Городской прокурор с радостью арестовал бы каждого из нас. Одним махом он мог рассчитаться со своими конкурентами – с руководством Управления внутренних дел...
С минуту наша судьба была в руках преступника. Задержанный поднял голову. Мы отводили глаза, чтобы не встретиться с ним взглядами.
Это был момент истины.
- Нет! - Он покачал головой.
Все переплелось в этой жизни. «Кислое с пресным...»
Своей свободой мы были обязаны убийце нашего друга...
- Ну, как знаешь... - Прокурор замолчал и больше к этому не возвращался.
Он тоже что-то понял. Он был один в пустом по- ночному милицейском доме, а нас было пятеро, молодых, дерзких, допускавших одну ошибку за другой и все-таки чистых в своих помыслах...
