Но были и приятные обязанности по службе. Главнейшее из них заключалось в праве протеста по актам о заарестовании. Стряпчий полицейских дел нес ответственность за соблюдение при следствии справедливости и законности, а потому имел право всякое нарушение справедливости и закона приостанавливать посредством письменного протеста и, если его протест не уважался, жаловаться товарищу прокурора и прокурору. Это право не было формальностью; напротив, оно имело важное значение и фактическую силу. Пользование этим правом нередко сопровождалось борьбою, и эта-то борьба имела сильное и облагораживающее воспитательное для личности такого стряпчего значение: она развивала и закаляла его характер, возвышала в его собственных глазах цену его личности и, затем, служила отличной школою для развития внимания к служебному делу, наблюдательности и логики: мы приучились уметь доказывать свои убеждения, и это лучшая из умственных школ.
По этому поводу скажу вещь, которая заставит вскрикнуть наших судейских и назвать меня варваром, а именно, что в то время уголовное следствие велось лучше, чем теперь, и велось потому лучше, что не соблюдался святой принцип отделения власти судебной от администрации. Следствие производила административная власть, а наблюдение за правильностью его лежало на чинах судебного ведомства; теперь дознание производит полиция, а следствие производит судебный следователь, а наблюдать за ними некому: товарищ прокурора и судебный следователь — это одна и та же рука, оттого следственная часть теперь так плоха. Производи следствие полиция и будь при ней чин судебного ведомства для наблюдения, следствие производилось бы гораздо лучше. В мое время я знал, что следственный пристав и его письмоводитель могли брать взятки, знал я тоже, что управа благочиния, начальство следственного пристава, брала взятки, но, тем не менее, я с обоими боролся всегда и всегда удачно, потому что находил поддержку и в честном товарище прокурора, и в честном прокуроре; и если этой поддержки в деле было недостаточно и дело было из весьма важных, я обращался к обер-полицмейстеру, и он всегда оказывал мне не только содействие, но и сильную помощь. И все это потому, что революционного принципа отделения властей не было: было их соединение, как одно из средств вести дело успешнее и скорее. И раз не было отделения властей, не было и вражды между ними, не было взаимного противодействия.
Но попробуйте в этом убедить наших судейских. Они скорее примут буддийскую веру, чем признают практическую непригодность отделения властей.
Источник: Издательство "Захаров".
Оригинал здесь: http://www.zakharov.ru/component/option,com_books/task,book_details/id,312/Itemid,52/
Свободное копирование
