Уже намного позже стали появляться в лубочных изданиях произведения русских писателей в их настоящем виде: "Капитанская дочка", "Дубровский", "Недоросль", басни Крылова и даже "Горе от ума". Но другие, более объемные произведения, такие, как "Юрий Милославский" Загоскина, "Князь Серебряный" А. Толстого, издавались с сокращениями, а "Князь Серебряный" много раз переделывался и переписывался, причем и заглавие появилось новое: "Князь Золотой".
До изобретения книгопечатания русский народ был един в своих художественно-литературных вкусах. Сказка, песня, былина, жития святых и рукописная повесть были одинаково доступны и одинаково интересны й для бояр, и для царя, и для крестьянина.
Но со временем дело изменилось: стало как бы два народа -- образованный и необразованный, они с трудом понимали друг друга и далеко расходились в своих художественных вкусах и в своем художественном творчестве. Это историческое несчастье наше всего ярче было заметно в тех схоластических спорах, которые велись в свое время по вопросу о том, что читать народу.
Теперь даже странно вспомнить, как много наивного было сказано и сделано по этому поводу.
Одни полагали, что для народа нужна какая-то особая литература, которая должна заняться мужиком и мужицким интересом, и что эту литературу должна "сделать" интеллигенция. "Старший брат" (под ним мыслилась интеллигенция) должен учить (всегда "учить", непременно "учить"!) "меньшого брата". То, что создано литературным творчеством до сих пор, не годится. Надо создать новое, мужицкое, народное.
Так говорили и думали порою люди огромных дарований, большого ума и самых добрых устремлений...
Не странно ли в наше время читать "яснополянские" статьи Л. Н. Толстого, где он говорит, что русская литература "так же, как и откупа, есть только искусная эксплуатация, выгодная только для ее участников и невыгодная для народа". "У нас есть "Современник", есть "Современное слово", есть сочинения Пушкина, Гоголя, Тургенева, Державина. И все эти журналы и сочинения, несмотря на давность существования, неизвестны, не нужны для народа и не принесут ему никакой пользы" [А. Н. Толстой, Сочинения, изд. 11, ч. 4. Педагогические статьи, М., 1903, стр. 157].
Очень близко к этой "яснополянской" точке зрения стоял и публицист Н. К. Михайловский. "У нас, -- говорил он, -- часто называют Пушкина общечеловеческим поэтом. Это замечательно неверно. Пушкин есть поэт по преимуществу дворянский, и потому его способен принять близко к сердцу и образованный немец, и образованный француз, и средней руки русский дворянин. Но ни русский купец, ни русский мужик ему большой цены не дадут..." [Цитируется по книге "Полвека для книги", изд. И. Д. Сытина, М., 1916, стр. 270]
Эти странные, сгоряча высказанные мнения покоились, конечно, только на догадках. Толстому казалось, что Пушкин не нужен народу, и Михайловский "догадывался", что купец и мужик останутся холодны к нашему национальному поэту. Но насколько эти догадки были справедливы?
Я произвел опыт и на основании опыта беру на себя смелость утверждать, что и Л. Н. Толстой и Н. К. Михайловский были на тысячу верст от действительности.
Я издал Пушкина в количестве 100 тысяч экземпляров, и издание разошлось с замечательной быстротой и с блестящим успехом.
Я точно так же издал Гоголя (тоже в 100 тысяч экземпляров), и издание разошлось с такой же головокружительной быстротой.
Совершенно очевидно, что если бы Пушкин и Гоголь не были близки и понятны русскому народу, то он не расхватал бы 200 тысяч книг в короткое время. Сказалось тут, конечно, и то, за какую цену продавались книги: пока Пушкин продавался по 5 рублей за полное собрание сочинений, он был недоступен народу. Но когда я стал продавать всего Пушкина по 80 копеек, а Гоголя -- по 50 копеек, то спрос на книги этих писателей превысил самые смелые мои ожидания.
Между тем мнение Толстого и Михайловского было как бы законом для русской литературы, и целое поколение русских писателей предприняло сизифову работу по созданию особой, отдельной "народно-крестьянской" литературы.
Этот литературный "заказ" для мужика делался, конечно, по мерке, снятой народниками и народничеством, причем "Русское богатство" ["Русское богатство"-- ежемесячный журнал, выходил в Петербурге с 1876 года до середины 1918 года. С начала 90-х годов -- орган либеральных народников. Редактировался С. Н. Кривенко и Н. К. Михайловским. С 1906 года "Русское богатство" фактически становится органом полукадетской партии "энесов" ("народных социалистов"). Ленин определял направление "Русского богатства" в этот период как "народнически-кадетское"] дало и программу этого странного заказа в виде двух основных тезисов: 1) "литература общества недоступна и непригодна народу" и 2) "народу-крестьянину (?) необходима теперь книга, специально для него написанная, из его жизни, в его духе и его языком".
Это было началом того "прогрессивно-крестьянского" направления в литературе, которое отняло у русских писателей десятки лет очень напряженного и очень старательного, но никому не нужного труда. Прогрессивно-крестьянские сапоги были сшиты, но заказчик отказался их надеть и продолжал ходить в своих лаптях.
Свободное копирование
