Кормить голубей на прогулке неудобно, так как это запрещено. А они тотчас начнут летать за тобой целой стаей; надзиратели волнуются и, не осмеливаясь ничего сказать мне, швыряют в голубей булыжниками. Воробьи более увертливы, менее заметны, и им не так много нужно; к черному хлебу они относятся пренебрежительно, -- приходится расходовать булку. Они скоро узнали меня, и едва выйду, тотчас подлетают, а когда медлишь с булкой, то перепархивают вслед с елки на елку. Публика эта довольно жадная. Иной уже уплетает булку, но бросьте второй кусок, и воробей оставляет первый, чтобы подхватить второй. Иной держит булку во рту и ждет, не удастся ли поймать еще. Я видел, как воробей с двумя кусками во рту погнался за третьим, потерял при этом, что имел, не успел схватить нового и остался ни при чем. Воровство у них возведено в принцип, но грабеж запрещен. Вот почему часто можно видеть, что кто-нибудь сидит в толпе и хвастливо поводит головой, держа булку: его никто не смеет тронуть. При еде воробей откусывает маленькие крошки; при этом, понятно, остальной кусок уже не находится у него в клюве; этим моментом публика пользуется, чтобы украсть из-под носа. Иногда кусок пройдет таким образом через много "рук"; остается в силе лишь правило, что в каждый данный момент один из воробьев состоит по отношению к куску в министрах, а все прочие -- в лойяльной оппозиции.
Злоупотребления правом на воровство редки. Однажды мать, по обыкновению, откусывала крошки и передавала их детям. В этот-то момент у нее и выкрали кусок. Все общество подняло протестующий крик. Еще более сильные протесты вызвал бывший на моих глазах случай простого грабежа, хотя кусок и был слишком большой и воробьи в тот момент очень голодны.
Летом среди воробьев наибольшей храбростью отличался Хромой. У него одна ножка без движения торчит в сторону; на земле он поддерживает себя опущенным крылышком, а на ветке долго машет крыльями, пока не установит равновесия. Публика пользовалась его уродством и храбростью. Только что схватит бывало кусок, как за ним уже летит вся стая. Куда только не прятался Хромой! То заберется на окно, то взлетит на карниз, то залезет в ямку под куст -- везде его тотчас заметят и обкрадут! Бедняжка возвращался и с писком преследовал меня; иногда пролетит перед самым лицом и жалобно чирикнет; другой раз ударит крылом о шляпу; а чаще всего становился передо мной на плите с поднятой головой и загораживал дорогу.
Арестанты говорили:
-- Посадский, а хитрый какой!
Почему-то здесь не употреблялось слово "воробей", а всегда "посадский".
Пожилой крестьянин серьезно сказал:
-- Животину свою кормишь? Корми, брат, корми" "Посадские", обижавшие Хромого, не всегда могли воспользоваться добычей: появился новый грабитель -- ворона. Она с крыши следит за воробьями; как только воробей расположится закусывать, она падает вниз и отнимает добычу.
В тюрьме был белый кот. При первом знакомстве я отнесся к нему с симпатией и упрекнул надзирателей: почему мало кормите?
-- Мы кормим довольно, а тощий он потому, что нервный.
Раньше я не знал, что в тюрьме и коты нервничают.
Потом я заметил, что этот нервный кот слишком умильно поглядывает на воробьев и любит прогуливаться по лужайке одновременно со мной. Однажды он полез на дерево; воробьи, обсыпавшие ветви этого дерева, улететь не спешили, но тревожно чирикали; никто не соглашался спрыгнуть на землю даже за хорошим куском. Раньше я негодовал на надзирателей, кидавших булыжниками в голубей, а тут не утерпел и запустил в кота куском кирпича. Кирпич этот сильно напугал надзирателей, а кот даже не обратил внимания и продолжал подниматься по дереву, уже покинутому воробьями. Он долез до самой верхушки, а я не решался больше пугать надзирателей и только, проходя мимо дерева, каждый раз обращался к коту с неласковыми увещаниями. Наконец ненавистный хищник несолоно хлебавши стал спускаться, осторожно пятясь. Едва он достиг земли, как налетела стая воробышков, насела на кончики ветвей, склонявшихся над врагом, и стала кричать, издеваясь над его бессилием. А кот вытянул передние лапы вдоль дерева. Стая улететь не спешила, но тревожно чирикала: кот поскакал по лужайке, задрав хвост, сел в отдалении и принялся утюжить свою "иезуитскую физиономию". А мы с воробышками возобновили свое дело: хватание булки и погоню друг за другом.
После этого надзиратели стали убирать кота с лужайки перед тем, как выпустить меня на прогулку.
Вскоре мне случилось стоять у окна перед самым обедом, когда уже все отгуляли. Один воробей увидал меня с дерева и прилетел за булкой. Подхватив ее, он отлетел на покрытую песком дорожку, оглянулся вокруг и беззаботно приготовился обедать. Увы! Под елкой скрывался мерзкий кот, и воробышек погиб. Только на песке осталась ямка в том месте, где кот придавил несчастную птичку, да в моих ушах долго чудился мгновенный болезненный писк. А вечером в тот день я увидел надзирателя, который ломал мостовую и швырял в воробьев десятифунтовыми камнями; к счастью, все промахи.
Свободное копирование
