Обобщая приговоры, вынесенные находящимся в Соловках иностранцам, можно сказать, что приговоры эти вызываются соображениями трех родов:
1) когда необходимо получить так называемый "обменный товар", то есть иностранных подданных для обмена их на задержанных в других государствах коммунистов,
2) в порядке красного террора по отношению к гражданами, тех стран, в которых в данный момент преследуются коммунисты и
3) для откровенного грабежа денег или имущества того или иного иностранца.
"Живой товар" для обмена набирается в Соловках преимущественно из граждан окружающих Россию стран. В особенности много поляков, эстонцев, финнов и пр. Представители этих национальностей поставлены, может быть, в наихудшие условия. Они нетерпеливо ожидают своей «обменной» очереди.
Стоило только правительствам Болгарии, Эстонии, Польши, Финляндии, Венгрии, Турции и т. д. принять строгие меры против разрушительной работы коммунизма в своих странах, — ГПУ сейчас же начало высылать на Соловки болгар, эстонцев, венгров, турок и т. д.
Отправка по грабительским мотивам практикуется так не очень часто. Желая завладеть чужим имуществом или деньгами, ГПУ (в особенности этим отличается советская провинция) без лишних разговоров обвиняют того или иного богатого иностранца в «шпионаже» и бросают его в тюрьму, спрятав предварительно в свой карман его деньги.
Бывает и так, что тому или иному советскому учреждению не хочется платить по счетам, и оно обращается за соответствующим содействием к ГПУ.
Так, я знаю одного эстонца, имевшего в Москве водопроводную мастерскую. Ему московский «Откомхоз» (отдел коммунального хозяйства) поручил ремонтировать водопроводы и канализацию в "Доме советов" (бывшая гостиница "Астория"). Когда ремонт был произведен и надо было платить за него, «Откомхоз» нашел блестящий способ расплаты: он обвинил эстонца в "представлении преувеличенных счетов, подрывающих благосостояние СССР", а ГПУ посадило его в тюрьму!
Есть в Москве учреждение, специально занимающееся поставкой на Соловки "нежелательных иностранцев". Это — коминтерн, его иностранные отделения. Все иностранцы, заподозренные в «белогвардействе», трудами коминтерна попадают под наблюдение, а потом и в ведение ГПУ.
В особенности энергично действуют в этом направлении коммунистический представитель Японии Катаяма и Венгрии Бэла-Кун. В России до сих пор очень много венгерцев, бывших военнопленных. И вот каждый венгерец, желающий возвратиться на родину, то есть в "черносотенную Венгрию" считается "сторонником Хорти" и попадает в тюрьму. Почти ежемесячно в Москве инсценируются "покушения на Бэла-Куна", после чего целые партии венгров едут на Соловки.
Иногда в лагерь попадают такие иностранцы, обвинение которых кажется полным абсурдом даже с советской точки зрения. Например, вряд ли сам Дзержинский может объяснить, за что в Соловках сидит Сейд-Али-Надири, Хан Афганский.
Хан весьма популярная личность в духовном и светском мире Афганистана; он, кажется, единственный в своей стране, окончил университет (Оксфордский). Не поладив с афганистанским правительством, Сейд-Али решил искать приюта в России, вполне легально перейдя границу между Афганистаном и русскими азиатскими владениями. И советская власть, вместо того, чтобы, по своему обыкновению, использовать хана для борьбы с соседями, отправила его в Соловки без какого бы то ни было обвинения (3 года).
Расстрелы по отношение к иностранцам практикуются в той же степени, как и по отношению к заключенным-русским, и тем же явочным порядком.
Переведенный из Архангельского лагеря в Соловецкий Али-Шах, английский подданный, в 1923 году, вместе с немцем Альпом и русским Бутурлиным, были обвинены в попытке бежать с Соловков. Альпа убили, Бутурлина расстреляли через год. Али-Шах не выходит из "штрафного изолятора".
Али-Шах этот известен в лагере еще тем, что он отказался добровольно ехать на Соловки. Тогда чекисты его раздели донага (дело было зимой) и голым бросили в пароходный трюм.
Летом 1925 года был расстрелян за "вызывающее отношение к администрации" польский гражданин Напольский, студент-медик.
Тогда же расстреляли немца Грюнвальда, агронома.
Вне всякого сомнения, были и другие расстрелы. Но если о том или ином иностранце становится известным в лагере, что он «освобожден», или «обменен», или "переведен в другой лагерь", кто может утверждать, что это лицо не расстреляно тайно?..
Свободное копирование
