В первый же год работы в Зоотехническом институте я вошел в мир замечательных людей, которые в то время составляли цвет нашей зоотехнической науки и остались в ее истории как непревзойденные корифеи.
На собраниях и в кулуарах встречал члена-корреспондента Академии наук Павла Николаевича Кулешова, патриарха нашего животноводства. Его прекрасная, исполненная благородства внешность, неизменная трость, бородка и умный внимательный взгляд производили неотразимое впечатление. П. Н. Кулешов специально исследовал роль наследственности для племенного животноводства. Результаты своих исследований он опубликовал еще в 1890 году. После П. Н. Кулешова признанным главою наших животноводов считался лукавый и умный Ефим Федотович Лискун. Чувствующий себя на кафедре как рыба в воде, Лискун был заядлым полемистом и в полемике никогда не подставлял себя под удар. В своей черной шапочке он склонялся над кафедрой и чутко слушал своих оппонентов.
Здесь же в залах Зоотехнического института я встречал прославленного Михаила Федоровича Иванова, создателя новых русских пород свиней. Еллий Анатольевич Богданов не раз приходил к нам на Смоленский из далекой, как тогда казалось, Тимирязевки. В то время шумели споры вокруг его опытов с мясной мухой, в которых он пытался доказать наследование благоприобретенных признаков. Работал в институте и Дмитрий Андреевич Кисловский, который увлекался летальными генами у сельскохозяйственных животных.
Большое впечатление производил Иван Семенович Попов, "англичанин" по внешности, наш знаменитый авторитет по вопросам кормления животных.
Большим моим другом был быстрый Николай Александрович Юрасов, специалист по теории разведения животных. Он увлекался рысистыми лошадьми, часто бывал на ипподроме и знал родословные всех лошадей, мог сказать, какой предок к течение скольких секунд бежал ту или иную дистанцию, знал в совершенстве качества лошадей и в большинстве случаев... оставлял все свои деньги в тотализаторе. В 1914 году Юрасов провел исследование передачи характера по поколениям у орловских рысаков разных мастей. Он был первым в России, кто осуществил менделестический анализ на сельскохозяйственных животных.
Не менее страстным любителем рысистых лошадей был Владимир Оскарович Витт. В те годы он увлекался генетикой мастей у лошадей и очень любил выступать на заседаниях в Зоотехническом институте, на конференциях, на съездах. В своем неизменном черном фраке, с белоснежной манишкой, черноволосый, с блестящим пробором, высокий, громкоголосый, Владимир Оскарович рассказывал о роли законов Менделя при анализе наследования окрасок у лошадей.
Н. А. Юрасов был прекрасным шахматистом, не раз он вызывал меня сражаться на этих 64 "безумных" квадратах. Особенно много, в течение почти трех недель, мы играли с ним в доме отдыха под Москвой. Николай Александрович искусно двигал фигуры по полям шахматных квадратов и путем незаметных, мелких, но неуклонных улучшений своей позиции, как правило, доводил дело до победы. Мои наскоки и комбинации встречали преграду в его умной тактике, в моей упорной защите он обязательно находил трещину. Но играть со мною он любил, уверял, что иногда я защищаюсь совсем неплохо.
В Зоотехническом институте я познакомился с Сергеем Ивановичем Вавиловым, братом знаменитого в те годы Николая Ивановича Вавилова. Тогда Сергей Иванович приходил в наш институт читать лекции по физике.
Свободное копирование
