15 сентября я вместе с терпеливой женой отправился в Закавказье. Цель поездки — организация в академиях наук Грузии, Армении и Азербайджана гельминтологических лабораторий. Я оптимист и ехал с верой в свои силы, в правоту своего дела, в здравый смысл руководителей академических учреждений, которые, конечно, поймут всю целесообразность и полезность моих предложений. Я верил в успех своих замыслов и был убежден, что вернусь через месяц в Москву с победой: новые гельминтологические ячейки будут созданы в Тбилиси, Ереване и Баку, начнется продуктивная работа по изучению биолого-гельминтологических проблем. Тем самым будет организована сеть учреждений биолого-теоретического профиля, во главе с моей пока маленькой гельминтологической лабораторией Академии наук.
Проезжали места, недавно освобожденные от оккупантов. Воронежского вокзала как не бывало; Ростовский — в развалинах; знаменитый мост через Дон обрушился в воду. Боковые крылья вокзала станции Минеральные Воды уничтожены. По сторонам железнодорожного пути — груды металла, искореженные паровозы, опрокинутые товарные вагоны, на которых еще не стерлись надписи «Кельн», «Эрфурт» и пр. Водокачки исчезли: на их месте построены деревянные подставки, на которых водружены цистерны.
В Тбилиси у вице-президента Грузинской Академии наук Н. Н. Кецховели я говорил о создании гельминтологической лаборатории при зоологическом институте. Предложение было принято. Согласился Н. Н. Кецховели и с тем, чтобы послать ко мне в Москву аспиранта для специализации по гельминтологии и организовать в Грузии гельминтологическую экспедицию.
Познакомился с местным паразитологом т. Матикашвили и его женой — арахнологом по специальности. Они убеждали меня взяться за руководство всей паразитологией в СССР, включая все 3 специальности этого комплекса, поскольку, по их словам, у нас в СССР не было лица, могущего объединить работу паразитологов. Я, конечно, отказался от этого предложения, ибо незыблемо исповедую тот взгляд, что ученый XX века не может охватить все разделы комплекса паразитологических наук.
Был у гельминтолога-медика Н. Г. Камалова. Решил рекомендовать его заведующим гельминтологической лабораторией, если она будет организована в Академии наук Грузии.
6 октября состоялось совещание биологической и сельскохозяйственной секций Академии наук под председательством вице-президента Н. Н. Кецховели. Речь шла об организации в институте зоологии гельминтологической лаборатории. Докладчиком был я. В течение 20 минут я излагал доводы в пользу этого мероприятия. Рекомендовал заведующим лабораторией назначить Н. Г. Камалова, а профессора П. Л. Буржанадзе поставить во главе отдела морфологии, фауны и систематики этой лаборатории. Указал на целесообразность организовать в Грузии гельминтологическую экспедицию.
Начались прения. Некоторые предлагали вместо гельминтологической лаборатории организовать паразитологическую, но большинство поддержало мое предложение. Н. Н. Кецховели сказал:
— Обычно мы сами возбуждаем тот или иной организационный вопрос и обращаемся за консультацией к специалисту. Здесь же произошло обратное: академик Скрябин сам, по своей инициативе приехал к нам с конкретным предложением, которое для нас весьма полезно и которое следует всемерно поддержать.
В итоге было принято постановление организовать гельминтологическую лабораторию, учредить аспирантуру по гельминтологии, послав молодого биолога в Москву для специализации, организовать в 1945 году гельминтологическую экспедицию в Грузии, а Камалову и Буржанадзе составить план работ гельминтологической лаборатории Грузинской Академии наук.
Таким образом, моя миссия в Грузии завершилась полным успехом. Очень радовался я и тому, что Азербайджанский филиал Академии наук создал гельминтологическую лабораторию.
Свободное копирование
