7 декабря 1938 года мне исполнилось 60 лет. Всесоюзный институт гельминтологии отметил это событие собранием московских гельминтологов. Через два дня в газете «Социалистическое земледелие» была напечатана моя статья «Помочь научным кадрам периферии». В ней говорилось о том, что крупным ученым центра необходимо регулярно выезжать на периферию в вузы и научные учреждения для консультирования как научных сотрудников, так и практических работников. В заключение я призывал включиться в эту работу членов президиума и академиков ВАСХНИЛ, а также старшее поколение своих учеников.
10 декабря в «Правде» была опубликована моя большая статья «Наука, которой не было в царской России». В ней я подчеркнул, что в медицине царит вредная тенденция, недооценивается значение гельминтов в заболеваниях человека, что медицинская гельминтология отстает от ветеринарной. Я получил многочисленные отклики от родителей, которых тревожил факт неумения врачей лечить гельминтозы у детей.
15 февраля узнал, что Совнарком СССР вынес следующее постановление в связи с моим 60-летием: «Присвоить Всесоюзному институту гельминтологии имя академика Скрябина. Учредить 2 стипендии во Всесоюзном институте гельминтологии и 2 стипендии в Московской ветеринарной академии для аспирантов, присвоив им имя К. И. Скрябина».
Прочитав эти строки, я, естественно, вспомнил очень многое, о многом задумался. Я был очень благодарен Советскому правительству. И не мог не думать об ответственности ученого, о тех путях, которые он выбирает. Мне кажется, что сам я сделал слишком мало или, вернее, брался за многое, но не мог сосредоточиться на частных вопросах, старался поднимать одну целину за другой, не отрабатывая каждую из них в отдельности до совершенства. Пожалуй, так оно и было. Но, думал я, что лучше: просидеть всю жизнь над одной проблемой и закончить жизнь созданием одной блестящей монографии, которая десятки лет будет в данной узкой области главенствовать, жить и не стареть, или же организовать свой труд по-другому: не выходя за пределы определенного широкого масштаба специальности, ну, скажем, гельминтологии, в ее границах работать и вширь и вглубь, сочетая научно-лабораторное изучение с экспедиционной работой, подготовку научных кадров — с просвещением широких масс, углубляясь в строение нематод и планируя одновременно работу по оздоровлению людей и животных от тениид [1] на пять пятилеток вперед?
Сейчас уже поздно выбирать тот или иной образ труда: выбор мой в свое время пал на второй путь. И если я кое в чем успел, то только потому, что шел прямой дорогой, не изменял своей генеральной линии. Я интересовался очень многими проблемами, и сейчас меня очень многое привлекает, но я сдерживаю свои порывы, если они отвлекают от основного пути. Я умел дисциплинировать себя, и это позволило мне стать специалистом, а не быть дилетантом. Суметь избежать дилетантизма, идти прямо, не углубляясь в боковые тропинки, — значит выработать из себя настоящего специалиста. А тропинки очень заманчивы: тут и музыка, и разные виды изобразительных искусств, и театр, и поэзия, и литература, и бесконечно интересный комплекс гуманитарных, физикохимических, биологических, технических наук. Все это соблазняет своей новизной, перспективами, манит, увлекает; но беда слабовольному, который не совладает с собой и пойдет по пути «размена» на множество специальностей. Таких людей очень много, они весьма образованны, они интересны как собеседники, с ними можно незаметно скоротать время, но на закате своей жизни они вызывают к себе жалость, ибо им было многое дано, но они мало сделали: они хороши только как авторы предисловий к чужим работам, так как своих собственных ценностей создать не имели возможности.
Свободное копирование
