авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Konstantin_Skryabin » У истоков - 20

У истоков - 20

10.06.1899
Красноярск, Красноярский край, Россия

Во второй половине мая 1899 года я, усталый и морально подавленный, очутился в Красноярске, в родной семье, которая отнеслась ко мне исключительно чутко и бережно.

Итак, я снова в Сибири, на берегу Енисея, через который искусной рукой человека уже перекинут 400-саженный ажурный железнодорожный мост с пролетами в 60 сажен. Я снова попал в общество сибиряков, которых так полюбил в Томске.

Интеллигенция Красноярска резко делилась в то время на две части: одну составляли местные жители — врачи, адвокаты, судьи, учителя, служащие городских предприятий, горные инженеры. Обособленно от них жила вторая часть интеллигенции — железнодорожники всех служб и рангов. Это я говорю о взрослых. Что касается нас, молодежи, то мы абсолютно не признавали никакой обособленности, а были объединены возрастом, любовью к жизни и общностью интересов. Жили мы чрезвычайно дружно и сплоченно.

Местная интеллигенция по своему духовному развитию была несоизмеримо выше железнодорожников. Как настоящие сибиряки, они были воспитаны на прогрессивных либеральных традициях, на них десятилетиями сказывалось влияние политических ссыльных. Последние пользовались в Красноярске большим уважением и авторитетом. Даже городские обыватели видели в них героев, людей сильных и волевых. Среди сибиряков немало было ссыльнопоселенцев, у многих отцы и деды были политкаторжанами.

Для коренного населения этого сурового, но чудесного края были характерны свободолюбие, протест против всяческого угнетения и высокое чувство долга перед своей страной и народом. Мне нравилась любовь сибиряков к природе, стремление к культуре, тяга ко всему новому и прогрессивному.

Я безоговорочно перешел в лагерь сибиряков и не ошибся. Пребывание в их обществе оказало на меня чрезвычайно благотворное воздействие. Многие мои взгляды, зародившиеся еще в Томске, здесь, в Красноярске, укрепились и вошли настолько в мою плоть и кровь, что сохранились на всю жизнь.

Итак, лето 1899 года я отдыхал и старался забыть все то несправедливое, что произошло со мной в Петербурге. Теперь меня окружала хорошая, веселая и культурная сибирская молодежь: студентки и курсистки столичных вузов, приехавшие домой на каникулы, а также ученики старших классов мужской и женской гимназий в Красноярске. Наша молодая ватага большую часть своего времени проводила в прогулках по горам, долам и лесам правобережного Енисея. Забрав с собой провиант, мы уходили в тайгу дня на два, на три, прокладывая тропки, вдыхали смолистый аромат кедров, а вечерами, сидя у костра, или ожесточенно спорили, пытаясь разрешить сложнейшие мировые проблемы, или с огромным увлечением распевали хоровые песни. Репертуар наших песен был самый разнообразный: «Дубинушка», «Укажи мне такую обитель», «Вы жертвою пали», «Коробейники», «Ночи безумные», «Гречанки», «Смело, товарищи, в ногу», «Не искушай меня без нужды» и многое другое. У меня был тенор, и потому мне часто приходилось быть запевалой. Особенно я любил петь дуэтом «В темной аллее заглохшего сада».

Пели мы, конечно, и такие сибирские песни, как «Славное море, священный Байкал», а также «Меж мерцающих звезд ярко светит луна», припев которой «Енисей, Енисей, донеси меня к ней» мы повторяли с особенным чувством и вдохновением.

Переправившись через Енисей, мы отдыхали в селе Базаиха, которое служило отправным пунктом нашего дальнейшего путешествия.

Мы любили гранитные глыбы красивого Токмака, с которых открывался прекрасный вид на Енисей, на город Красноярск и на безбрежный таежный массив, изрезанный долинами реки и множеством извилистых «гривок», как в Сибири называют небольшие хребты, разграничивающие смежные долины. Здесь на каменных плитах разжигался костер, устраивался ночлег под охраной очередного дежурного.

Наутро мы отправлялись по хрустящей «дресве» (так называлась образующаяся в результате выветривания гранитная крошка) через «пади», по «гривкам» к любимым красноярским скалам — «Столбам». Мы очень любили лазать по скалам. Среди нас были специалисты, которые знали все потайные дорожки, ведущие к вершине скалы. Они шли впереди, указывая, какой рукой надо обхватать вросшую в трещину березку, когда ступить левой ногой на крохотный выступ, а правой опереться на торчащий сосновый пенек.

Проделав несколько таких довольно рискованных переходов, мы оказывались на чудесном плато, поросшем кедровником. Здесь мы отдыхали.

Но «Столбы» не были пределом наших скитаний: нас привлекала таежная чаща, мы любили ходить на «дикий камень».

Свежими и жизнерадостными возвращались мы домой, в Красноярск, после таких походов.

Во время экскурсий по окрестностям Красноярска я собирал зоологические коллекции. От зоологов я слышал, что мир пауков России изучен чрезвычайно слабо. Это обстоятельство побудило меня начать арахнологические сборы. При мне всегда находилось необходимое снаряжение: пробирки с древесным спиртом. Я забирался в глухую чащу, всматривался в узоры упругой паутины, отыскивал паука и изобретал методику его поимки.

В одних случаях паук занимал центр сплетенного им сооружения: поймать его было нетрудно. В других случаях паук ютился где-либо под листочком, к которому вел сигнальный туго натянутый провод от паутины: стоило какой-либо мухе запутаться в тенетах, как колебание паутины тотчас же отражалось на сигнальном проводе, бдительный паук молниеносно приближался к месту происшествия и схватывал свою жертву. Этот условный рефлекс пауков-тенетников я использовал для их поимки. Подойдя к натянутой паутине, я тоненькой веточкой качал паутину'. Обманутый паук обнаруживал свое местопребывание и попадал в мою пробирку.

У некоторых категорий пауков был выработан такой инстинкт самосохранения: стоило только подойти к нему и слегка пошевелить тот листочек или веточку, на которых он сидел, как паук стремительно падал вниз на тоненькой шелковистой паутине. Этой особенностью я и воспользовался: найдя паука, я тревожил его покой и подставлял пробирку с таким расчетом, чтобы паук, спасаясь от опасности, сам спускался в подготовленную для него консервирующую жидкость.

В конечном итоге у меня собралось 500 пробирок с пауками Енисейской губернии. Эту коллекцию я передал впоследствии Зоологическому музею Академии наук.

Опубликовано 04.10.2022 в 20:50
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: