Воскресенье, 25-го
В мастерской около одиннадцати часов. Сперва был у Пьерре, потом у Сулье. Пьерре зашел за мной снова.
Работал над Турком второго плана, наблюдающим за пожаром; пришел Анри и читал «Diable au corps». На минуту был Феликс.
Обедал с Пьерре. Затем был у г. Лелиевра, но не застал его. У г. Гиймарде. Луи, как мне кажется, очень плох. Было очень больно видеть его таким, к этому примешивалось также торжественное и мрачно поэтическое ощущение человеческой немощи, — неисчерпаемый источник самых глубоких волнений. Почему я не поэт? Но по крайней мере надо, чтобы в каждой из своих картин я чувствовал как можно сильнее то, что хочу передать душе других людей. Аллегория представляет собою благодарное поле!
Слепой Рок, увлекающий за собою всех, старающихся тщетно своими мольбами и воплями удержать его неумолимую руку.
Я думаю, и это мне давно казалось, что было бы замечательно вдохновиться и писать стихи, рифмованные или нет, — все равно, на какой-нибудь сюжет, чтобы помочь себе со всем пылом проникнуться им, дабы начать его в живописи. По мере того, как я буду привыкать передавать все мои мысли стихами, я буду писать их довольно легко или, во всяком случае, на свой лад. Надо попробовать написать на тему о Хиосе.
Свободное копирование
