авторов

1427
 

событий

194041
Регистрация Забыли пароль?

Торопыга

21.11.2009
Умань, Черкасская, Украина

Торопыга

 

В тот год мы начинали новое для нас дело – групповую геологическую съёмку. Целью было сокращение сроков полевых работ, сокращение затрат, охват съёмкой и поисками больших площадей, но без потери качества. Эти работы требовали максимального использования вертолёта при выполнении десантных маршрутов. С авиаотрядом был заключен договор, который почти сразу был нарушен. Их, конечно, понять можно и нужно. Тут тебе и пожары, и санрейсы, а вертушек наперечёт. А у геологов одних около двадцати партий, да прииски, да оленеводы. Дело понятное. А начальничку-то групповой партии как быть с пониманием? Две тысячи квадратных км. пятью-шестью геологами не забегать, как не потей. Масштаб-то крупный. Сидят бедолаги, вокруг базы колупаются. А погода звени-и-и-ит! Начальник волосёнки выдёргивает отовсюду, звереет. Завалишь работы, никто тебе нос подтирать не будет. А то и по-рвацки – партбилет на стол, как недостойный носить его.

Вот тут-то распухшему от злости начальнику и стукнула мочалка в голову. Дело в том, что все новые дела, как правило, брались возглавлять, а особенно контролировать парторганы всяких уровней. Не обошлось и здесь. В полевое задание горком вставил требование обязательно отыскать новые россыпи золота вблизи действующего прииска.

Вот тут-то и ухватил чёрта за хвост ушлый начальник. Не зря поработал в парторганах.

Уселся он плотно к рации и застучал свой СОС во все адреса: командиру авиаотряда, начальнику экспедиции, начальнику геол. Управления,!!!! секретарям райкома и обкома партии.

Реакцию радиста центральной радиостанции хитрован предугадал точно. После адреса и первых же слов текста (партийное задание, срыв, россыпи золота, ответственность), тот пожаловался на плохое прохождение и дал конец связи, собираясь, видимо , бежать с докладом по начальству. Но успел услышать сообщение о том, что телеграмма в 60 слов уйдет по адресам с почты села Кэпэрвеем, до которого рукой подать. Последнее стало понятно на следующий же день. К гулу пролетающих самолётов и вертолётов на базе привыкли – неподалёку был расположен аэропорт Кэпэрвеем. Где-то к обеду, в небе над базой послышалось непривычное тах- - -тах- - -тах. На базу, в режиме авторотации, почти вертикально опускался «волшебник в голубом вертолёте»

Командир Анатолий Чубов представил экипаж и рассказал, как их отправили сюда в режиме ошпаренной кошки аж из Анадыря, даже не объяснив причины спешки.

Так в Тополёвой групповой партии появился Чуб со своим экипажем. Пилота всегда отличает почерк полёта. Вроде летает, как и все летают. Но это только на первый взгляд. На самом же деле, у каждого сложившего командира свой почерк. У Чуба ситуация особая. Поступив в лётное училище на грани возрастного ценза, Толя закончил его вместе с двадцатилетними патцанами. И ему уже катило к сорока. Я должен был их перелетать, говорил он. И перелетал – сказался опыт аэроклуба, ну и характер, конечно. Уже через год он ввёлся командиром. Случай довольно редкий. А летать он хотел всегда, и не ради налёта. Хотя хлеб с маслом нравился, особенно семье. При двух-то пацанятах. Что характерно, и экипаж был под стать командиру. Домой ребята не рвались, робота есть робота, а робота была им в кайф. Хотя летать доводило забывая о саннорме. К примеру – четыре десантных группы, по три-четыре посадки на каждую. Получается по 25-30 посадок в маршрутный день. Выбросил группу за группой, через 2-3 часа перебрось каждую, и так целый день. Ребята не жаловались, работали с каким-то азартом даже. Бывало сопка до вершины в стланике, не сядешь. Только на вершине скальный останец. Подвалит осторожненько, приткнётся левым колесом, геологи на останец кузнечиками, а Толя мягко отваливает и улыбается, до встречи мол. Геологи привыкли к экипажу, девчонки иногда обижались за толино «эх прокачу». Высадит пару на вершине, а другую надо далеко внизу. Приподнимется с вершины и ястребом вниз – время-деньги. Механик девчонок под ручки на травку. Невесомость испытали, ноги ватные. Вслед Толе кулаками машут, в себя приходят.

Так вот. Чуб с экипажем геологам сачковать не давали. Те ещё завтрак дожёвывают, а они уже махалки раскручивают, подгоняют. Бегом, бегом, погода звенит, время – деньги, Начальнику такой экипаж – большая помощь. Больше того. Именно настрой экипажа к работе зачастую спасал положение. Это вот о чём. Представь. День, два, три – полетов нет по метео. А если неделю? Сидит без дела куча народа, понимая, что время не догонишь, не остановишь. А как оно коротко Чукотское лето. Геологи – народ привычны. Дождик, бывает, прополощет до резинки в трусах, не беда. Над костерком просушился, и дальше. У летунов строго – инструкция. Не дали взлёта по метео, сиди и не чирикай. Не ищи себе приключений на известное место. Но Чуб болел за геологов, уважал, ценил их труд. Поэтому рисковал. Беда в том, что рядом был аэропорт, и, взлетая без дозволу, нужно было уйти от радара и летать без связи, т.е. на собственный страх и риск. Переоценить этот риск не возможно. Чуб рисковал остаться без неба – страшная кара. А главное – безопасность и жизнь людей. И командир, и начальник понимали, на что идут. Толик доверял себе, экипажу и машине. Это многого стоит.

Каждое утро, обрадовавшись чистому небу, Чуб тут же давал взлёт и до связи диспетчеру, назначив время связи, либо время и район посадки. Торопился – успеть, не закрыться по метео. Погода-мачеха шутит без предупреждения.

Так было и в этот раз. Дни стояли тёплые, но ночами уже примораживало. Осень подгоняла. Утром, как всегда, механик расчехлял вертолёт, а второй пилот, взяв метео, дал взлет и до связи диспетчеру. Чуб начал запускать двигатель. Лопасти раскрутил, но подмёрзший за ночь двигатель не запустился. Начал повторно – та же картина. Взлетел наверх к пилотам механик, кубарем вниз, и начало-о-о-сь.

Мрачный Чуб проклинал того жареного петуха и себя вместе с ним – печку надо было привезти заранее, а не ждать, когда клюнет, да так больно. Второй звал диспетчера – дать посадку. Дулю вам. Аккумуляторы сдохли. Полный кирдык. Притащили из палатки маленькую буржуйку, разожгли. Трубу через три или четыре колена запустили под капот, подогреть двигатель, а аккумуляторы подогревали в палатке на печке. Механик тем временем приспосабливал ручку дружбы, чтоб, значит, раскручивать махалки вручную. Дурдо-о-о-м. Но самое страшное – это приближение срока контрольной связи. Невыход на связь в этом случае ЧП. Притащили тёплые аккумуляторы, не слышит диспетчер с земли-то. Давай пробовать запускаться.

Крутить ручку дружбы собрался весь мужской состав партии. Крутили по очереди до изнеможения. Предусмотрена она на двоих, менялись по одному, чтоб не прерывать процесс и не терять скорость. Лопасти начали посвистывать, вселяя надежду. Чуб сидел в своём кресле, готовясь к запуску. К тому, что случилось дальше, не был готов никто.

Работал в той партии геофизиком крепкий мужик, Юра Закирничный. Таких нынче называют качками. Юра баловался гирькой и к ручному стартёру подошёл завершающим. Наддал Юра, да видать чересчур. Что-то хряст нуло и заводная ручка вместе с храповиком оказалась в крепких руках, Юриных и механика, но отдельно от вертолёта. В глазах свидетелей ужас смешался с недоумением и восхищением. При виде воздетых к нему рук механика с оторванным храповиком у Чубова отпала челюсть. Инстинктивно он включил двигатель и все напряженно замерли. Вертолёт не завёлся.

Вот теперь по-настоящему запахло керосином. До контрольной связи оставалось всего – ничего. И тут, как всегда опосля, начальника посетила хорошая мысля.

Как угорелые понеслись они с Чубом к палатке начальника. Перестроить полевую радиостанцию на частоту авиаторов не составило труда. Позвали диспетчера аэропорта. Не отвечает – значит не слышит. Полевые рации слабоваты, особенно на этих частотах. Последняя надежда – связаться с любым проходящим бортом. Позвали своим бортовым номером. Оказалось – есть Бог. Ответил какой-то проходящий, продублировал в Кэпэрвеем посадку нашего борта, а нам - желанное и спасительное «принято». Ну а дальше – семечки. Так же позвали проходящий борт Ми-4. Тот подсел, возвращаясь в отряд. Чуб прикурил по-товарищески, а к вечеру вернулся с базы и с печкой и при новых аккумуляторах.

А завтра уже летали, погода миловала, Чуб торопил. Расслабились потом, когда хляби разверзлись. От души. Юра виновато извинялся за нанесенный аэрофлоту ущерб. Храповик, кстати, механик заменил. Чокаясь с Чубом, расслабленные мужики уговаривали – не торопись, Чуб.

Опубликовано 18.09.2022 в 18:29
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: