3.
Как не поверить в Его Величество Случай? Шёл сентябрь 1992-го года. В тот год я впервые узнал, что такое коммерция. Дочерние предприятия крупных киевских заводов, фабрик и учреждений рождались и умирали еженедельно – это большие начальники, создававшие фирмы «под себя», торопились «распилить» свалившиеся на них богатства: неликвиды, топливо, станки, пустеющие цеха. В Киев потянулись иностранцы. В переговорах с одним таким гостем пришлось принять участие и мне. В тот вечер я познакомился с директором фирмы, организованной при Киевском политехническом институте. Несколько дней спустя мы с ним встретились вновь, и тогда Пётр Аросьев (так звали этого директора), предложил мне место в своей фирме. Он задумал новый коммерческий проект, выполнение которого потребовало усиления коммерческого отдела. В то время большинство сельских хозяйств на Украина не смогли закупить горючее для проведения весенней посевной. В результате страна, исторически лидировавшая на мировом рынке, осталась без сахарной свеклы. Простаивали сахарные заводы и кондитерские фабрики, в магазинах сахар продавался по пол-килограмма в руки. Аросьев решил воспользоваться ситуацией и по-быстрому «срубить» хороший куш. Я же должен был заняться изучением рынка сбыта и поиском желающих приобрести сахар в очень больших количествах. Уж не знаю, откуда у него оказались коносаменты (документы, подтверждающие право владельца на груз), но они у него были! С печатями фирм-отправителей из Франции, Кубы, Китая и страховыми полисами «Ллойда». И даже с образцами сахара, запаянного в упаковки стран-производителей! Система продаж работала просто: находили фирму, желающую приобрести параход сахара-рафинада. Цена на сахар в порту Франции указывалась дешевле, чем по прибытии того же сахара в Одессу. Существенная разница в цене плюс коносаменты на красивых бланках действовали на покупателей безотказно: все были согласны сделать предоплату.
Тогда ходил такой анекдот: встречаются два предпринимателя и один спрашивает другого: «Тебе нужны дрова»? «Нужны», - отвечает другой. И они расходятся: один идёт искать дрова, другой – деньги.
Это было не только страшное время – оно было ещё и странным. Когда бы ещё нашлось такое количество людей, готовых обмануть? Когда бы ещё нашлось ещё большее количество людей, готовых быть обманутыми? Запах быстрых денег, желание утром проснуться миллионерами замутили мозги, лишили людей чувства элементарной осторожности. В ходу была «продажа воздуха»: продавали несуществующие составы с бензином, сотни тысяч тонн ещё не добытого угля, невыплавленной стали, металлолома, который ещё ездил и стрелял на армейских полигонах. За забором «Оборонсервиса» дремали колонны новеньких грузовиков бывшей армии ГДР, предлагаемые по пятьсот долларов за штуку. По городу крутились огромные партии японской, корейской или китайской вычислительной техники, холодильников, компьютеров, телевизоров, не поступавших в розничную продажу. Это был товар для выгодного помещения капиталов: партии бытовой техники и электроники перепродавали большим оптом по пять-шесть раз, каждый раз накручивая цену и каждый раз требуя у очередного покупателя откат. Доходило до смешного: через два-три месяца движения по кругу товар снова попадал на склад к первому поставщику. На этом фоне то, чем занимался я, казалось детскими шалостями. Успешно заключив очередную сделку на поставку сахара, Аросьев выставлял счёт, который необходимо было оплатить в течение одного банковского дня. Большинство фирм-покупателей тогда не имело валютных счетов и оплата производилась в украинских карбованцах. Их нужно было конвертировать в доллары США, но Центральный банк Украины валютных торгов не проводил – его подвалы были пусты. Этим занималась Московская валютная биржа, поэтому деньги переводили в Москву – этим тоже занимался Аросьев. А в Москве деньги терялись. Когда я звонил операционистам банка, куда должны были поступить деньги из Киева, мне рассказывали о сотнях неразобранных мешков с заполненными «авизо» - официальными извещениями об исполнении операции, - пришедших со всего бывшего СССР. Этим и пользовались дельцы и банкиры: неразбериха давала возможность сколько угодно пользоваться чужими деньгами. Несчастные фирмачи, доверившие нам деньги в надежде купить сахар и на этом неплохо заработать, неделями обивали порог аросьевского кабинета. В конце-концов Аросьев срочно улетел в Москву, якобы искать деньги покупателей, и пропал. Он не вернулся ни через день, ни через неделю. Не пришли в Одессу и обещанные пароходы. И тогда все поняли, что Аросьев – жулик и подлец. Закончилось всё не очень весело: вскоре после описываемых событий на пороге фирмы появилась группа молодых людей в спортивных штанах и кожанках. В руках одного из «спортсменов» находилось что-то, по виду напоминающее тонкое детское одеяло. В этом «чём-то», в свою очередь, находился предмет, очень похожий на автомат Калашникова. Убедиться в том, что я не ошибся в догадках, желания не было. Трудовую книжку я смог забрать только через месяц, и то – без печати отдела кадров: предусмотрительный Аросьев накануне побега забрал из сейфа не только наличность фирмы, но и её печати.
