Вскоре на работе сложилась сложная ситуация: Зиньковский отсутствовал на "Молнии", он находился в подмосковном санатории на очередной профилактике, поправлял”подорванное” на полигоне своё драгоценное здоровье.
В кабинет к Лозинскому я не был вхож, но в отсутствии Зиньковского начальник отделения Селецкий пригласил подойти меня вместе с ним к Лозинскому, который решил разобраться в погрешностях, даваемых тензодатчиками, при определении центровки "Бурана". Я предполагал, что поздно или рано такой вопрос возникнет и заранее приготовил соответствующие расчёты погрешностей центровки при максимальных отклонениях в показаниях датчиков.
Для полноты картины я брал значения погрешностей ступеньками в диапазоне от 0,5% до 1,0% и построил для наглядности соответствующие графики. В работе были приведены все необходимые расчётные формулы.
Лозинский начал читать мою работу по оценке погрешностей и , дойдя до первой сложной формулы, резко сказал: "У Вас тут неправильно, молодой человек!" Моего имени он не знал, и поэтому назвал"молодым", для меня такое обращение показалось обидным – мне тогда уже было 52 года.
"У меня всё правильно, Глеб Евгеньевич, Вы в формуле видите только числитель, а на знаменатель не обращаете внимания" – возразил я.
"Не перебивайте меня, молодой человек!" – грозно сказал Лозинский.
И он начинал читать отчёт сначала. Дойдя до злополучной формулы, он опять высказал своё мнение о её неправильности, я вновь ему возражал... и так повторилось раза три подряд. Лицо Глеба стало кирпичного цвета. Мне было всё безразличным, но надо было из этой глупой ситуации как-то выходить, ведь рядом со мной сидел уважаемый мной начальник отделения Селецкий. Никаких моих расчётов он не видел, но мудро молчал.
Тогда я сделал хитрый ход, я обратился к Селецкому: «Яков Ильич, может быть мне принести второй вариант расчёта погрешностей через производные?". Яков Ильич кивком головы молча согласился, я вышел и принёс Лозинскому второй отчёт, в котором погрешности оценивались через производные. Видимо, пока я ходил за отчётом, Селецкий успел сказать Лозинскому что-то хорошее обо мне, потому что Глеб больше никаких вопросов мне не задавал, молча полистал отчёт и отпустил меня на рабочее место. Хорошо, что Зиньковского на работе не было, он ничего не знал о моих исследованиях по вопросу оценки точности определения центровки в зависимости от погрешностей тензодатчиков, поэтому он ничего не смог бы объяснить и согласился бы с любым решением Глеба.
Только через какое-то время я узнал причину этого вызова меня к Лозинскому.
Описываемая мной встреча с Главным началась с того, что он протянул ко мне бумажку, на которой были аккуратно отпечатаны какие-то расчётные цифры, со словами: "Откуда эти цифры?". Я сказал, что вижу их в первый раз.
Позже я вспомнил все подробности этого "дела". Начальник моего отдела в то время был не Мерлушкин, а Анатолий Красиков, который занимался управлением только конструкторскими бригадами нашего отделения, весовыми вопросами он не интересовался.
Свободное копирование
