В строжайшем секрете «Бо Лезар» приготовил выставку для Лувра. Туда нас уже не позвали. Никто не дал дельного совета. Нас аккуратно отмели в сторонку, или, как справедливо говорит Рабин, «тебя стремятся оставить на обочине», и «какие-то носы решают в искусстве, что хорошо и что плохо».
Вот тебе и веселый Монпарнас! Вот тебе и город-космополит!
Где же Пикассо, Шагал, Кандинский?
Русские цари, посылая учиться искусству в Европу под строгим надзором «политруков», все произведения своих питомцев считали принадлежностью России, царства! Все рекорды пребывания за границей побил пенсионер Александр Андреевич Иванов. Он двадцать пять лет тянул с возвращением в ледяную столицу на Неве. Стал ли он европейским художником?
Нет, конечно! Все работы, сделанные в Италии, принадлежали России.
В первые годы советской власти художников выпускали за границу, но многие стали невозвращенцами, и баловство прекратили. С 1914 года — начало мировой войны, прикрывшей границы, — Россия не знала традиционной закупки культурных ценностей на Западе.
Долой устаревшие чудачества царей, дворян и купцов, бросавших валюту на буржуазную культуру, к черту дурацкие покупки и благотворительность богачей!
Образовался не формальный — догнать и перегнать! — а глубинный разрыв по всем параметрам культуры. Полная и необратимая нестыковка двух разных моделей человеческой цивилизации.
Критикуя Запад и демократию — «тебя стремятся оставить на обочине», — Рабин выражает исторически наболевшее у всех русских людей — за какие грехи обочина?
Разве наша вина, что мы родились в Лианозово, а не в Тулузе?
«Время, проведенное в эмиграции, кажется мне просто потерянным».
Потерялся не только Рабин, а лучшие бойцы за свободу творчества: В. Я. Ситников, Неизвестный, Лев Нуссберг, Александр Леонов, Алексей Хвостенко. Оказались не нужны ни капиталу, ни подчиненным ему «музейным носам».
Для меня остается загадкой, почему артисты русского авангарда 20-х годов — Филонов, Малевич, Татлин, Древин — считали свое буржуазное искусство по существу пролетарским?
Настоящий, кремлевский пролетариат очень быстро раскусил, что футуристы их водят за нос, пытаясь выгрести Госбанк на свои дурацкие забавы. Их упразднили по-военному. Указом. Операцией по ликвидации футуризма руководили герои Гражданской войны, бывшие шахтеры Донбасса.
Более 50 лет мы не знали о существовании Ван Гога, Пикассо и Поллока. Шаблоном художественного производства у нас был доходчивый метод семейного ремесла, представленного кучкой потомственных академистов. Славный и православный народ не нуждался в плюрализме сумасшедших маргиналов и недоучек. Музеи никто не строил, о коммерческих галереях мы не слышали.
В газете «Сегодня» появилась заметка, обойти которую невозможно:
«У нас нет денег для латания дыр в крыше Третьяковки, из которых льется вода в экспозиционные залы, а в Русском музее сыплется штукатурка на картины Врубеля!»
Строили пушки, ракеты, блиндажи. Какие там, к черту, музеи и крыши! Что построил купец П. М. Третьяков в 1870 году, то и стоит на всю Москву, на всю Россию. Прохудилась крыша, в залах лужи? — Подумаешь! Ну и что? Зато есть Святая Русь и — «у нас в Лианозово!».
Демократия растет на глазах. «Перестройка» шагает по планете, но что может предложить Россия, кроме кучки советского мусора?
Вот и везут на Запад областной фольклор — «шарм слав» Ивана Лубенникова, «гербы советских республик» Эрика Булатова, «коммунальный мусор» Ильи Кабакова.
Культурные люди говорят о «духовном прогрессе», «многообразии духовной жизни», «духовности культуры». Значительный пласт творцов связывает свое творчество с религией, верой в потусторонний мир, но духовный барак стоит и крыша протекает.
Патриоты барака ищут виновников на стороне — в данном случае в демократии, она все стерпит. Камни барачной выделки — «а у нас в Лианозово» — летят в адрес «музеев», «партий» и «носов». Они все вынесут и не дрогнут, как дрогнул Моссовет в 1974 году, под дождем, на пустыре.
Гений — невидимка! Он неопознаваем. Опознанный гений сразу попадает в тюрьму, как особо опасный преступник. Это отлично знали марксисты советской России, где гений всегда сидел в сумасшедшем доме. С некоторых пор буржуазный Запад пытается играть на территории гения, но дело всегда кончается жалким подражанием, копировкой и внешним декором. Знаменитые стилисты банкирам предлагают дорогие джинсы с дырками на заднице, рваные кеды и недельную щетину на подбородке, однако счет в банке остается не декоративным, а подлинным, в то время как у гения его нет.
Нам надо срочно чинить крыши, а не бросать камни в демократию.
Париж. 27 января 2004 года
Свободное копирование
