5. Моя несчастная мать
Наступая на пятки убегающим немцам, 17 сентября 1943 года в сожженный город ворвались бойцы 11-й Красной Армии.
Солдат в грязных обмотках сменили палачи.
Суд и расправу чинил генерал Гридин. Безродный мужик из сиротского дома, он неуклонно следовал генеральной линии партии с неограниченной властью душить, бить, расстреливать.
Прохвост Угрюм-Бурчеев, градоначальник города Глупова, — жалкий щенок по сравнению с сатаной Матвеем Гридиным, врагом рода человеческого. В брянском сквере до сих пор стоит чугунный бюст с окаменевшей рожей. Заметен китель военного покроя и отложной воротник с двумя ромбами в петлицах. Чистейший тип идиота с квадратным подбородком и тупым носом.
Первостепенной задачей этого идиота было истребление немецких шпионов, застрявших на русских печках.
Никто не видел, где живет генерал и что он ест. Он проносился на американском джипе как ураган, насаждая в людях страх и патриотизм.
Он все крушил без разбору.
Верным исполнителем его воли стал чахоточный кочегар из городской бани Димка Емлютин, знавший в городе всех не только в лицо. Власть доверила этому ублюдку высокий пост начальника «разведотдела».
На казенном самолете По-2 Емлютин летал в Москву с секретными докладами. Бывший банщик отличался завидной памятью. Он помнил наперечет не только членов партии «Витязь», но и всех торговок и воров брянского базара.
Значительную должность начальника отдела кадров — а кадры решают все, сказал тов. Сталин, — занимал Леха Бондаренко, человек отважный, но пустой и властолюбивый, что и погубило его впоследствии. Значительным изъяном его партийной биографии была женитьба на дочке брянского раввина Софке Блантер, лечившей его от раны в лесу.
Еще гремела канонада вдали, а брянчан бросили на расчистку пожарищ.
Душой и жизнью оставался базар, куда тащили все барахло, не конфискованное немцами, — серебро, хрусталь, картины, патефоны, книги, чтобы обменять на драгоценный кусок мыла и горсть гвоздей.
Ларек моей тетки Саши Булычевой походил на музей подержанных вещей. Брянские невесты могли купить у нее немецкий одеколон, беличью шубку на подкладке, шляпу с пером, чернобурку на плечо, фетровые ботики и отрез бостона на костюм.
По вечерам у нее танцевали под патефон, поговаривали, что тетя Саша выйдет замуж за генерала Гридина, не дождавшись мужа с фронта.
Палач Гридин знал, что победа обеспечена и подшита в историю, революционная затравка пушена в мировое болото капитализма. Европа глохнет от русских побед, один за другим отпадают пограничные соседи в пользу мирового коммунизма.
Мой дед Сергей Мироныч, задыхаясь солдатской махоркой, громогласно объявил:
— Брянский базар не умрет!
— Русская пехота непобедима, а русский мороз еще крепче, — добавлял больной грудью Федя Хлюпин.
На улице Коминтерна не досчитались окруженца Ивана Абрамова. Он значился в емлютинских списках, но бесследно исчез до появления советской власти.
Танцевали комики Штепсель и Тарапунька. Наяривал джаз-банд Леонида Утесова.
«Брянская улица на Запад нас ведет!»
Свободное копирование
