Я надеялся, что меня оставят в Ванино отбывать срок в одном из местных лагерей, но мечты разбились вдребезги, когда как-то утром зачитали мою фамилию вместе с фамилиями нашей еврейской группы. Всех нас должны были отправить морем из Ванино через Советскую Гавань в Магадан.
Следующим вечером началась подготовка заключенных к отправке. Каждому выдали по два килограмма хлеба, десять штук селедок и большой кусок кеты. Всех отъезжающих собрали на лагерной площади для зачитки инструкции. Затем, погрузили на автомашины и привезли в порт. Наш пароход - судно больших размеров находился у одного из причалов. Я заметил, что на дымовой трубе были написаны две буквы — ДС, означавшие Дальстрой. Погрузка проходила под конвоем. Нас охраняли солдаты, прибывшие из Магадана.
Поднявшись по трапу на корабль, мы оказались в большегабаритном трюме. В плохо освещенном помещении уже звучали голоса сотен заключенных. Вскоре трюм был до отказа заполнен людьми. Вдоль бортов трюма располагались нары в четыре яруса. Расстояние между ярусами было настолько мало, что нара могла служить только для лежачего положения. Сейчас все мы находились словно сардины в банке.
Я ухитрился расположиться на верхнем ярусе. Подползя к незанятому месту, вытянул ноги и под голову положил мешок с продуктами. До выхода парохода в море нам запрещалось посещать уборные, расположенные выше. Мы, евреи, даже на корабле, находились все вместе.
Спустя несколько часов послышались гудки парохода. Заключенные услышали шум двигателей и почувствовали движение. Началась дорога в Магадан. Берег вскоре исчез и мы были в открытом море. Позднее были удивлены выдачей ежедневных порций: чашки каши или супа. Нас не баловала погода. Море штормило и был сильный ветер. Многие заключенные стали страдать морской болезнью.
Чтобы достичь Магадана потребовалось пять суток. В последний день этого памятного путешествия мы внезапно услышали, как старожилы лагеря запели песню - гимн Колыме. Она называется Ванинский Порт:
Я помню тот Ванинский порт
И вид парохода угрюмый.
Как шли мы по трапу на борт
В холодные мрачные трюмы.
На море спускался туман.
Ревела стихия морская,
Лежал впереди Магадан —
Столица Колымского края.
Не песня, а жалобный крик
Из каждой груди вырывался
«Прощай навсегда материк»
Хрипел пароход, надрываясь.
От качки стонали зека,
Обнявшись, как родные братья,
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья.
Будь проклята ты, Колыма,
Что названа чудной планетой,
Сойдешь поневоле с ума
Оттуда возврата уж нету.
Пятьсот километров тайга,
В тайге этой дикие звери,
Машины не ходят туда.
Бредут, спотыкаясь, олени.
Там смерть подружилась с цингой,
Набиты битком лазареты,
Напрасно и этой весной
Я жду от любимой ответа.
Не пишет она и не ждет,
И в светлые двери вокзала
Я знаю - встречать не придет.
Как это она обещала.
Мы прибыли на Колыму — наиболее холодный и наихудший из регионов Советской России, где над правом господствовала сила, а прокурором был медведь!
После спуска трапа и последующих нескольких часов ожидания, услышали команду: «Готовьтесь на сход на берег с пожитками!». Сразу сойдя на берег, попали в окружение местного конвоя. Приказано было не двигаться. К нам обратился представитель лагерной администрации, скачавший следующее:
- Вас доставили на Колыму, чтобы пройти перевоспитание. Вы само-воспитываетесь, благодаря честной работе и заработаете себе свободу...
Он продолжал свою речь, но его никто не слушал. Выступление администрации не вызвало каких-либо чувств у подневольных слушателей. Все молчали, хорошо понимая, что нас ожидало: каторжный труд в лагерях бесплатного рабского труда, расположенных где-то глубоко в сердце Колымы.
Свободное копирование
