По возвращении я снова начал работать в Tip Top Tailors. Теперь, в 1935 году, в разгар Депрессии, дела стали еще хуже. Мало у кого были деньги на новую одежду, и торговля продолжала падать. Компания терпела убытки, резервы были израсходованы. Вскоре отец вынужден был продать усадьбу Солнечный ручей, чтобы выплатить долги, но с деньгами было еще туго. Не то, чтобы семья испытывала настоящие трудности, - на текущие нужды нам хватало. Пришлось избавиться от некоторых излишков роскоши и экономить везде, где можно. Новый городской дом, сменивший Солнечный ручей, не имел таких садов, как его предшественник, так что мы экономили на их содержании и прислуге. Но в мире безработицы и тягот у нас не было причин для жалоб. Значительных усилий требовало поддержание семейного бизнеса, единственной серьезной ценности, оставшейся у нас.
Последующие четыре года я тяжело трудился, чтобы не потерять этот бизнес. Естественно, по мере накопления опыта, возрастал мой авторитет. Я мог предлагать новые идеи, такие, как децентрализация, создание отдела женской одежды, отдела спортивной одежды. Поскольку это приносило плоды, мое влияние возрастало.
Я тяжело работал и тяжело отдыхал. Я много общался, ходил на вечеринки, скандалил. У меня были на это силы, были вечера, когда я выпивал много подпольного спиртного, закутывался в одеяло и к утру был готов к тяжелому рабочему дню.
По пятницам, сразу после работы, я прыгал в машину и ехал за 90 миль в Мидланд на заливе Джорджиан Бей, расслабиться на любимой шхуне «Динни».
Шхуну построил одержимый моряк по имени Сесил Шрам, назвав ее в честь жены. Своими руками с помощью строителей из Порт Довера на озере Эри, он годами отделывал ее, вкладывая бесконечный труд и любовь. Спроектировал шхуну Ханд, знаменитый флотский конструктор. Сесил Шрам варил ее стальные листы двусторонним швом, что было необычно для тех лет. Он собирался жить на ней, но его ждало горькое разочарование. Когда он взял жену в круиз на ее тезке, у жены началась морская болезнь, после чего она недвусмысленно заявила, что больше ноги ее не будет на корабле. Не имея другого выбора, муж с разбитым сердцем выставил шхуну на продажу. Я, не будучи обременен женой, смог ее купить.
Я подготовил шхуну для круиза по Джорджиан бей, установил старомодную дровяную печь, обеденный стол, за которым свободно могли сидеть восемь человек. После этого летом я каждую свободную минуту проводил на ней. С помощью местных франкоговорящих канадцев я подробно изучил ту часть залива, которая называется «30 000 островов», узнав все проливы этой уникальной акватории, что было хорошим отдыхом после рабочей недели в городе.
Но не только это удовольствие доставляла мне "Динни". Благодаря хорошо оформленному интерьеру она стала идеальным местом для частых пирушек. Друзья с соседних кораблей заходили ко мне, и я вносил свою долю в общее веселье. Кто-то приносил банджо или гитару, мы играли и пели. Холодным октябрьским вечером, когда температура была хорошо ниже точки замерзания, а снаружи ревел ветер, в каюте шхуны с пламенем в печи, стаканом горячего рома в руке и хорошими приятелями рядом становилась очень уютно.
«Динни» во многом помогала мне преодолеть тоску по Палестине, но не была моей единственной отдушиной. Поскольку я не мог быть там и участвовать в становлении поселений, я сделал лучшее, что мог – впрягся в сионистскую работу, главным образом, содействуя сбору денег и занимаясь общественными связями.
Сейчас почти все еврейские лидеры и организации называют себя сионистскими, понимая под этим все, что угодно. Сионистское движение пользуется поддержкой всех слоев еврейской общины, бедных и богатых. По-другому было в тридцатых годах, когда сионизм сталкивался с оппозицией многих еврейских групп и индивидуумов, чаще всего богатых, а также наиболее ассимилированных, как в Канаде, так и в других местах. В то время большая поддержка шла от бедных евреев: рабочих, клерков, офисных работников и так далее, что создавало главную моральную дилемму в работе по сбору денег. Большинство моих слушателей были рабочими и именно их вклады я должен был принимать. Больно брать двух-трехнедельный заработок у фабричного рабочего или стенографистки, другого же выбора нет. Только много позже, после создания государства Израиль, более состоятельные слои общины начали вкладывать свою долю, давая такие суммы, о которых можно было только мечтать в тридцатые годы.
В то время, когда нацисты продолжали разжигать антисемитизм, и положение европейского еврейства становилось все опаснее, возникла большая проблема с детьми, растущими в столь враждебном окружении. Хотя большинство евреев оставалось в Европе до последнего момента, когда бежать стало уже поздно, многие из них хотели избавить своих детей от этого опасного пути, для чего организовывалась молодежная алия. Детей из европейских стран хотели собрать и отправить в Палестину жить в киббуцах и школах-интернатах. Поскольку с каждым днем над Европой сгущались тучи, я бросился в работу с молодежной алией, выступая по три-четыре раза в неделю, организуя сбор средств и т.д. Возможно, эта была самая важная работа, какую я когда-либо делал. Когда началась война, принесшая кошмар Холокоста, тысячи детей были в безопасном убежище.
Свободное копирование
