V
Тут на этот раз был Путилин в черном фраке и со Станиславом на шее. Этот Станислав здесь чуть не на каждом шагу. Он немедленно подступил ко мне с сладкой улыбкой и стал тоже предлагать вопросы. Я отвечал ему вскользь. Он возбуждал во мне особенное отвращение.
Он обратился ко мне прежде всего с вопросом:
-- Ведь вы изволите знать Благолюбова?
-- Нет, не знаю.
-- Как не знаете-с? Он-с ведь в одном с вами журнале участвует.
-- Нет, такого не участвует.
-- Ах, виноват-с. Я хотел сказать, Добролюбова. Его знаете-с?
-- Знаю.
-- Давно с ним виделись?
-- Недавно.
-- На той неделе-с?
-- Не помню.
-- Вы ведь изволили с ним вместе за границей быть?
-- Вовсе нет.
-- Но с ним там виделись?
-- И того нет.
Все в таком диком роде.
Смеркалось уже. Зажигали свечи. Глупые вопросы Путилина были прерваны приходом Горянского, который попросил меня идти с ним к Шувалову.
Я прошел разными коридорами и лестницами в ту самую приемную, где дожидался Шувалова в день бывшего у меня обыска. Горянский юркнул сначала к нему в кабинет, потом ушел из приемной. Тут был только дежурный, развязно садившийся то на тот, то на другой стул, но не гусар с флюсом, а другой.
Шувалов взглянул и позвал меня.