VII
«Шулерство» при сдаче государственных экзаменов. — Прощальный обед. — Летние кутежи. — Любительские спектакли в Павловском городском попечительстве о народной трезвости. — «Балетная карьера». — Мечты о консерватории. — Зачисление в Константиновское артиллерийское училище. — Юнкерский быт. — Новый тип преподавателя-военного. — «Заботы» юнкеров. — Опасные развлечения отпускных дней. — Поездка в Москву. — Лагерная жизнь в Красном Селе. — Летние «амуры». — Рождество 1903 года
Государственные экзамены мало-помалу сходили. Я все их выдерживал, хотя надо отдать справедливость, немало было здесь шулерства. Особенно на последних экзаменах. Когда все порядочно утомились, началось «упрощенное» подготавливанье курса. Так, напр<имер>, на географии устроили следующее: по общей подписке собрано было 5 рублей, которые вручены были писарю, на обязанности которого лежало заготавливанье билетов. При виде пятерки совесть его пришла в неустойчивое равновесие, и он согласился печать 2-го К<адетского> корпуса на оборотной стороне ставить на одних билетах жирно, а на других слабо, на некоторых прямо и на некоторых криво. В зависимости от этого 48 билетов были разделены на 4 категории. Класс разделился также на 4 части, и каждая учила только ¼ курса, что было значительно легче. Так, напр<имер>, из всеобщей географии я учил только Германию, Австрию и Балканские государства и, вышедши отвечать, прехладнокровно взял билет с слабым штемпелем, поставленным неровно, — вышло описание гористых местностей Германии, и я получил 11.
Прочие экзамены проходили на подобных же или иных системах надувательства (их так много, что всех и не опишешь). Словом, 28 мая 1902 гадая, наконец, благополучно окончил корпус.
В этот день после последнего экзамена (законоведенье) был прощальный обед, организован г-ном Меньшовым (был такой специалист по части устройства всяких обедов, кутежей и выпивок). Предварительно все снялись общей группой с начальством и преподавателями. Затем педагоги пошли выпивать в учительскую, а мы в дровяной сарай, а потом, подвеселившись, все сели обедать. Конечно, масса тостов, прощаний, наставлений и речей. В финале был крюшон, составленный г-ном Меньшовым в следующей пропорции: 10 бут<ылок> белого вина, 5 бут<ылок> коньяку, 2 литра ликеру, 1 б <утылка> спирту, фрукты и ананасы. От такого «крюшона» все окончательно надрызгались и начали целоваться без разбора чинов и лет. Затем «студенты» переоделись в штатское и все гурьбой вылезли на улицу. Вечером Меньшов устроил ужин уже без педагогов. Это была неописуемая оргия, затянувшаяся до утра.
Затем 4 дня подряд наша компания (я, Бетлинг, Лобановский и Гаккель) шлялась по буффам и другим садам, и пили, пили и пили. Наконец, 2 мая[1] я явился в Павловск домой, совершенно разбитый и больной. (У меня, как оказалось впоследствии, врач нашел «острое отравление алкоголем».)
Порешивши в военную службу ни под каким видом не идти, я торжественно снял кадетский мундир и надел штатский костюм, модный галстук и мягкую шляпу. Пьянство продолжалось адское весь май месяц. Образовалась целая компания алкоголиков под председательством В. В. Глушкова и его товарищей — техников путей сообщения. Почти ежедневно брали комплект водок и закусок и отправлялись в какое-нибудь живописное место парка пьянствовать.
Свободное копирование
