Затем другой слой впечатлений захватил меня совершенно новой темой, которую принес с собой Сергей Михайлович Шиллинг. Он появился у нас довольно скоро после моего приезда и был страшно мил, даже курьезно внимателен, очень интересовался в подробностях всеми видами общественной работы в Праге различных русских организаций. В частности, я должен был читать ему целый доклад о Русском народном университете, ибо формально в Эстонии тоже существовал Русский народный университет, правда почти не действовавший, но перешедший в этот момент в ведение Сергея Михайловича, и он собирался возобновить его деятельность. И теперь Шиллинг выдвинул очень интересную идею: День русской культуры праздновался в Таллинне в октябре, хотя он и был связан с именем Пушкина, но его перенесли на начало учебного года, так как в мае шли экзамены и организовать празднество оказалось очень трудным делом, в начале же учебного года получался первый смотр всех академических сил. И Сергей Михайлович сказал, что обдумывал вопрос о том, какие шаги предпринять в этом отношении. До сих пор выходили газета “День русского просвещения” или сборничек “Ко Дню русской культуры”, в которых выступало главным образом старшее поколение. И он говорит мне: “Знаете, мне кажется, что в этих сборниках все темы уже исчерпаны, авторы те же самые. Получается, что они перефразируют самих себя, и это неинтересно. А в ходе ваших рассказов у меня шевельнулась такая мысль сейчас в голове — может быть, стоит сделать такое издание силами молодых, как вы думаете?”
Я сейчас же загорелся, Сергей Михайлович объяснил, что формальным издателем явился бы комитет Дня культуры, но настоящим гарантом издания был бы он сам. А я стал бы редактором, потому что знаю зарубежную литературную среду. Конечно, я дал согласие. Это показалось мне крайне интересным и сразу наполнило содержанием лето 1928 года. Уже был июль — у нас оставалось только два месяца для сбора материала. И мы это сделали. Я говорю “мы”, хотя все, в сущности, создавал я. Сергей Михайлович в этом отношении был очень великодушным издателем. Однако он все же осуществил некоторые вещи, которые я сам не сделал бы, будь я полностью ответствен за издание. Во-первых, он настаивал на названии “Новь”, и скрепя сердце я согласился, хотя мне оно не нравилось, потому что ассоциировалось с романом Тургенева и с определенными как бы народническими настроениями, — мне же хотелось дать иное название, но он в этом заглавии усматривал глубокий смысл. Второе явилось еще бульшим ударом: он предложил эпиграф Короленко: “Но все-таки… все-таки впереди огни!..” По целому ряду соображений я сделал ему уступку, хотя считал, что такой эпиграф ослабляет наше издание, делает его более элементарным. Но, может быть, в этом была его тайная цель — что тогда издание привлечет внимание деревни. Такой эпиграф был доступен сельской интеллигенции, сельской молодежи. Сергей Михайлович объяснил мне, что мы не можем сделать чисто эстетский, оторванный от почвы, городской по материалу журнал. Мы должны стремиться к тому, чтобы он обнаружил интересные тенденции, если они есть у молодых, открыл юные таланты и в то же время послужил толчком к выявлению лица молодежи.
По общему мнению, издание получилось живым и сравнительно интересным. Кроме чисто технической работы, которая выполнялась мною, я написал передовую “Слава зодчим русской культуры”. Статья иллюстрировалась целым рядом портретов различных юбиляров текущего года. Сергей Михайлович считал, что это делает издание более популярным, опять-таки равняясь не на изощренную читательскую среду. И тут он был прав: портреты понравились. Кроме этого, поскольку был юбилейный год Толстого, я написал о Толстом — не очень зрелую, но в каком-то смысле необычную статью “Да здравствует весь мир!”, взяв слова молодого Николая Ростова в качестве названия. Исчерпать философию Толстого я не собирался, но хотел подчеркнуть в Толстом это признание мира, жизненного материала, который всех интересовал. И это мне удалось. Помимо этого я поместил в номере свой рассказ “Младшая сестра”, который был хорошо принят. В “Нови” принял участие и Герман Хохлов, от которого поступило слабое, на мой взгляд, стихотворение, мы также поместили его статью о Есенине.
В “Нови” на правах дебютанта принял участие и Сергей Александрович Левицкий, будущий знаменитый философ, в то время еще совершенно безвестный студент, полный комплексов. Он написал краткую статью о Достоевском и озаглавил ее ужасно сложно, я предложил заменить заголовок и просто написать “О Достоевском” или “Заметки о Достоевском”, чтобы работа не выглядела так тенденциозно. Неизвестный мне автор (я еще не был с ним знаком) впал в страшное нервное расстройство, почти со слезами умолял оставить так, как есть, иначе разрушается все, что он по этому поводу думает. Поговорив с Сергеем Михайловичем, мы решили, что, по существу, статья небезынтересна, и поэтому оставили эти странные монументальные заголовки, которые скорее годились в книге, а не в краткой журнальной заметке.
Свободное копирование
