ПЕРВЫЕ ШАГИ И ТЕРНИИ НА ПУТИ К НАУКЕ
Под влиянием лекций и семинаров на летних каникулах после первого курса я немного увлекся высшей математикой, а во время каникул после второго курса основательно штудировал учебники по физической и коллоидной химии, поскольку предметами моих первых увлечений стали структура, свойства и функции хлорофилла и хлоропластов. Это была моя студенческая работа при кафедре ботаники, которую я начал на втором курсе под руководством профессора Пастернацкой Веры Федоровны. Написал конкурсное сочинение «Хлорофилл и последние достижения в области его изучения», а в конце третьего курса принял участие в Поволжской конференции молодых ученых (Саратов, 1937) с докладом по результатам моих студенческих экспериментов на тему: «Спектральный анализ хлорофилл-белкового комплекса пластид разного функционального состояния». За этот доклад я получил особенно высокую оценку от профессора Челинцева, широко известного специалиста по органической химии и ранее изучавшего порфирины, составляющие сложную молекулярную основу двух важнейших в природе соединений — хлорофилла зеленых растений и гемоглобина крови животных и человека. Работы с хлорофилл-белковыми комплексами мне пригодились много лет спустя при изучении нуклеопротеидных комплексов и структурно-функциональных состояний ДНК и хромосом в связи с проблемами морфогенеза растений. Ими я занимался до последнего времени.
В студенческие годы играл в струнном оркестре института, а также в сводном любительском оркестре города Куйбышева, руководимом заслуженным деятелем искусств по фамилии Алло. Однажды произошло памятное для меня сольное выступление на домбре в клубе имени 1-й Пятилетки: я исполнил две особенно получавшиеся у меня вещи — «Чардаш» Монти и «Мазурку» Венявского.
Институт имел также духовой оркестр, сопровождавший нас на праздничных демонстрациях и игравший на торжественных, бальных и танцевальных вечерах. Очень хорошо работали студенческие организации — профсоюзная, комсомольская, научные кружки при кафедрах; проводили интересные межфакультетские познавательные лекции, выпускали хорошо оформленные интересные стенные газеты. По майским праздникам иногда организовывали прогулки по Волге на «водных трамваях» в знаменитые Жигули. Там 2-го мая 1937 года на «Гавриловой поляне» Жигулей во время нашего студенческого пикника я познакомился со студенткой литературного факультета Идой Лихтнер. Через два года она стала моей женой, моим хранителем, советчиком и помощником в жизни и научных делах, моей «берегиней», как называли древние русские своих жен. Оба мы с теплотой в душе до сих пор с благодарностью вспоминаем наших прекрасных педагогов Куйбышевского пединститута, хотя с того времени прошло много десятилетий.
Я просил руки Иды у будущей тещи, Альмы Николаевны, в 1939 уже будучи аспирантом. Она сказала: «Вася, я не возражаю, но Вы знаете, что отец Иды арестован. Уже больше года мы о нем ничего не знаем. Я боюсь, чтобы это не повлияло на вашу карьеру. К тому же я хочу сказать, что вы с ней пропадете, потому что она не умеет ни готовить, ни штопать». На что я ответил, что мы не будем штопать, а станем покупать все новое и обедать в столовой. Потом я писал Альме Николаевне, что Ида прекрасно готовит, на что она отвечала, что это мне кажется после столовых. Отца Иды посмертно реабилитировали в 1956 году.
Свободное копирование
