При большом пожаре в селе 6 сентября 1924 года наш дом сгорел. Стояла жара, и сильный ветер принес клочья горящей соломы с крыш соседних домов. Оставшихся два дома Конаревых при раскулачивании отобрали, разобрали и куда-то увезли. Конаревы рассеялись «по миру» кто куда и кто как. Из молодых некоторые стали врачами, учителями и инженерами.
Вспоминаю дедушку Федора Яковлевича — высокого, статного, с окладистой бородой, умного законника, всеми уважаемого, бессменного старосту села Голубовки. Последние дни свои он провел, как и многие раскулаченные, в подвале своего бывшего дома.
Как я понимаю, от раскулачивания нас «спас» этот пожар. Хотя опасность этого, как я понимаю, грозила нам еще много лет. После пожара примерно год жили у родственников по линии бабушки — Гончаровых, затем, купив дом, переехали жить на хутор Солоновка. Начиная с 4-го класса начальной школы моя жизнь во время учебы проходила на квартирах и в общежитиях; дома бывал только летом во время каникул.
Но вернусь к главной линии повествования.
Как уже писал, родился я в конце декабря 1915 года — в начале Первой мировой войны. Летнюю страду этого года провели мама и дедушка — отец был на фронте. Много всяких неприятных перекосов было на жизненном пути, но приятных и радостных намного больше. К тому же природа наделила нас свойством помнить больше хорошее, чем плохое, и мы вспоминаем о нем лишь в мемуарах, но только для того, чтобы оно, плохое, никогда не повторялось.
А мама для меня, как и для всех, — самое дорогое, что только есть на свете: в таких тяжелейших условиях она донесла меня до жизни!
Я очень любил также свою бабушку, при которой находился все мои детские годы, но, к сожалению, иногда, в силу своей непоседливости, приносил ей немало забот и даже тревог: то по воротам заберусь на крышу дома, то уйду к реке Урану купаться. Однажды, когда мне было три с половиной года, ушел в соседнее село к одному дедушке-мастеру заказывать себе балалайку. Задержался по дороге на мосту, увидев стаи плавающих уток. Смотреть на них было так интересно, что я, видно, про балалайку-то и забыл. Меня подобрал шедший мимо кунак нашей семьи Менгужа из соседнего села Бабышкино. Посадив на плечо, он принес меня домой. Бабушка так обрадовалась, что испекла блины и угостила Менгужу, а заодно и меня. Как потом рассказывала бабушка, Менгужа попросил у нее хлеба и, обернув его блином, стал есть, приговаривая: «Уж очень вкусные блины, одними ими разве наешься!» Мамы в это время дома не было, она с дедушкой и родственниками находилась на «страде» — убирали хлеб. Отец был на фронтах гражданской войны.
Свободное копирование
