Прохиндиада

П р о х и н д и а д а

  Тема прохиндейства огромна и многослойна. Кому не приходилось, позже родился, кого государство не ставило под таким углом и к стенке, тому невдомек. Они могут рассуждать об этике, свободе выбора, чести...

 Дай Бог, чтобы им и их детям не пришлось узнать.

 А в те времена прохиндейство пронизывало насквозь все общество.

 Разговаривает как-то Таванец со своим другом Гулыгой, который в романе Зиновьева по созвучию фамилий Булыгой, тоже известным философом и большим знатоком и любителем искусства, и корит его:

 - Что же это, - говорит П. В.. – Вы, Арсений Владимирович, такую подметную статью написали об импрессионистах? Где вы только такие забытые слова ругательные отыскали? Что же это вы на них, не по справедливости, таких злобных собак понавыпускали?

 А тот отвечает:

 - Люблю я их очень, Петр Васильевич. Не могу просто сдержаться, так люблю. Молчать нельзя, а по-доброму не дают. Народ же даже имен их не знает. Как им назвать? Как людям сообщить? Никакой объективной информации не печатают, вот и приходится родных, любимых ругать-проклинать.

 Иного пути нет.

 С тем же я лично столкнулся, взяв книгу по логике Гильберта а Аккермана с предисловием Яновской Софьи Александровны.

 Это она, Софья Александровна, легализовала математическую логику в той стране практически в одиночку. Среди ее учеников Е. К. Войшвилло, А. А. Зиновьев. В. А. и Е. Д. Смирновы, Д. П. Горский, Б. В. Бирюков и многие, многие другие. И ни один из них ни одного дурного слова против нее, одни восторги.

 Любой из названных прямо-таки запрещал любые худые слова об учительнице своей. Интеллигентность, эрудиция, высочайшая порядочность, безупречная доброта.

 Но страна, в которой все мы жили. Не просто вносила коррективы, ломала и гнула людей. «Война, которую вела С. А., далеко не всегда могла быть наступательной. Ей приходилось отступать, прикрываться, как щитом, «самокритикой», использовать демагогию в ответ на демагогию и идти на компромиссы (иными словами – прохиндействовать! – В. Р.), немыслимые для того, кто не чувствует реальной ситуации тех далеких дней».

 (Цитата из восторженной статьи одного из ее учеников, крупного логика, математика).

 Я слышал только хорошее о Софье Александровне.

 И потому был потрясен, прочитав ее статью-предисловие к русскому переводу книги «Основы теоретической логики». Зачем в этом царстве математической чистоты и логической мудрости цитата из Ленина и Жданова (известных классиков математической логики и всего на свете)?

 Но более всего меня потрясли идиотские обвинения и мерзкие оскорбления в адрес Бертрана Рассела.

 Привычная по газетным передовицам помойная речь, беспардонный тон по отношению к одному из умнейших в мире людей, позорные гнусности в его адрес... С этим недоумением я обратился к ее любящим ученикам.

 Они тупили взоры.

 Их общий ответ сводился к тому, что:

 - Важнее всего, что книга Гильберта и Аккермана в конце концов вышла в русском переводе. Благотворное влияние этой книги на развитие математической логики в той стране невозможно переоценить. И надо понимать, надо знать, что эта книга никогда бы не вышла без этого предисловия.

 Это ритуальная жертва...

 Но бедный Рассел. Бедные импрессионисты.

 Бедные граждане, бедная страна.