Идеологическое болото

И д е о л о г и ч е с к о е   б о л о т о

 Я не люблю патриотизм. Любить что-то, любить свою Родину, это естественно, нормально, но патриотизм – это нечто гораздо большее. Когда-то говорили, что патриотизм – хорошо, а шовинизм, национал-шовинизм – плохо. Говорить об этом, разговаривать, задавать вопросы было не принято, господствовал объявленный казенный интернационализм. Сказали хорошо, значит хорошо, плохо – значит плохо. Думаю и те, кто нам это говорил, не отдавали отчет, не понимали, что они говорят. Им тоже так сказали. От нас тоже не ждали, не требовали. Запомнить формулу.

 Не очень-то верю, что удастся, но попробую объяснить в чем разница. Здесь уже я приводил не мной придуманное шуточное различие между атеизмом и научным атеизмом. «Бога нет» и «Бога нет и точка». Неверие в Бога, как и вера в Него, как и любовь, дело сугубо личное, или есть, или нет. Искренне неверующего, но не кичащегося этим человека я склонен скорее уважать. Жалко его, конечно, но и презрения, неуважения нет. Если «и точка» - совсем другое дело. Выкопан топор войны, обозначены границы, те, кто не с нами, тот против нас.

 Лично для меня патриотизм означает некие интеллектуальные шоры. Добровольно надетые. В газетах было, перед этим немецким чемпионатом мира по футболу проводили устный уличный опрос в России: кто станет чемпионом? Шесть процентов ответили, что Россия. Вот это патриотизм! Отсеялись на предварительных стадиях, нет их, не попали – знать этого не знаем, знать этого не хотим – Германия превыше всего, в том смысле, что Россия.

 Патриотизм, он даже в ущерб любви идет. Любили бы, жалели бы, что не прошла, не попала команда, знали бы об этом. Патриотизм – это слепая, зашоренная любовь, всегда шовинизм, только формы разные. Шовинизм круче – разотрем в пыль, жить недостойны; простой патриотизм мягче – пусть живут, убогие.

 Патриотизм – род фанатизма. Не люблю фанатиков. Долгое время насаждался культ фанатиков, одурманенных одной навязчивой идеей. Культ энтузиастов. Я помню сборник рассказов про энтузиастов и фанатиков. Надо починить какую-то дырку в топке паровоза, но нет времени ждать, пока эта топка остынет. В нее лезет энтузиаст. Сергей Лазо, только доброволец. Энтузиаст погибает, паровоз трогается. Железо дороже человеческой жизни, месячный план дороже многих жизней, за идею коммунизма можно отдать полчеловечества.

 Надо работать, дело делать, а не пускать дым из ушей. У В. Катаева произведение есть «Время, вперед!» - гимн энтузиазму, рабочему фанатизму. Уже говорили профессионалы, что от такой гонки рекордов качество продукции существенно страдает. Все, что в этой прославляемой спешке на слюнях-соплях слеплено, скоро развалится, снова делать придется, вдвое заплатишь!

 Нужно тебе гвозди забивать, забивай. Гвозди, а не пальцы. Молотком, а не головой.

 Парикмахер! Стриги волосы, а не уши, голову.

 Любишь свою Родину, посади березку, а не требуй изгнать инородцев.

 Я патриотизм не люблю и не уважаю, разве что с разбором, в военное время. А патриотов просто ненавижу. Избегаю как умственно обделенных. Среди них есть и умные, я верю, сам не встречал, но бывалые рассказывают. А те, что попадаются, клянут чужое, в засос целуют свое, хоть дерьмо, но собственное. Мне не ясно, как можно не видеть, не знать и гордиться этим, кичиться этим, или, в зависимости от принадлежности, хаять это, проклинать это.

 Таких в компьютере на большинстве форумов полно, на довольно серьезные статьи ругаются, матерятся паскудно и орут, научил кто-то: У вас нет доказательств. А у самих, хоть на рентген неси, кроме кликушества - ни одного аргумента.

 Презираю.

 Я сейчас о логике, о науке логике и отдельных логиках собираюсь писать. Хочу удержаться от патриотизма. На уровне любви. Хочу знать и видеть, в чем именно преимущество логики и перед кем.

 Не тогда, когда поступал, а теперь, когда все далеко в прошлом, могу сказать: Куда я попал? Остановите, как говорит Севела, самолет, я слезу. У экономистов бюджет, деньги, баланс. У юристов кодекс, статьи, преступления, право международное, уголовное, гражданское. На журфаке литература, жанры, шрифты, литография, у филологов спряжения, зарубежная и отечественная литературы, у историков войны, походы, времена, нравы.

 У нас, философов, один непролазный марксизм.

 Идеологическое болото. Питомник, рассадник.

 Какое слово можно получить из смешения имени Маркса и слова мракобесие? Марксобесие. Вот-вот.

 Кто-то до меня придумал удачное слово «мраксизм».

 Фабрика по производству усовершенствованной пудры для ума. Усовершенствованной в том смысле, который можно различить даже по запаху.

 И я туда вляпался сам. По собственному желанию.

 Наверное, мне надо было идти в психологи и заниматься национальной, например, психологией, с годами меня все сильнее тянет в эти края. Еще очень бы хотелось быть архитектором, всю жизнь придумываю страну и не в последнюю очередь ее архитектуру. Как-то в Томске мне сдавал логику заочник, как ни забавно, какого-то архитектурного или полу-архитектурного отделения. Он принес на мой экзамен проект, который он делал, сделал и получил за него высший балл, видимо этот чертеж ему на других экзаменах уже помогал.

 И этот студент не только был горд своим проектом, но и был в восторге. А на листе – обычные для тех времен районы Черемушек, только кварталы не квадратные, как в жизни, а в пропорции 1:3 или даже 1:4, вытянутые в длину. И он едва слюной не брызжет, показывает, за что ему «отл» поставили. У вытянутого прямоугольника домов, конечного в городе, у того его угла, что к центру, к свету, перекресток со всех сторон весь в магазинах, туда же подходит общественный транспорт, два или три маршрута.

 - Правда здорово, правда удобно? – спрашивал он меня уже не для оценки, как соратника.

 - А по диагонали, в самом темном углу этого прямоугольника вы хоть отделение милиции расположите, - довольно мрачно посоветовал я ему.

 - Зачем это? – несколько настороженно спросил заочник.

 - Ну смотрите, подъезжают люди вечером после работы. Тем, кто на светлом углу живет или близко от него, действительно удобно, по магазинам пробежался и юрк домой. А тем многим сотням, кто живет на другом, темном конце, по магазинам пройтись и потом с километр с тяжелыми сумками-авоськами до дома в темноте телепаться.

 А там темнота, одни блатные да хулиганы, вот я и говорю, для безопасности вы бы там хотя бы отделение милиции нарисовали.

 Оценку я ему поставил, но он мной остался недоволен.

 Но это все, если бы все опять повторилось сначала. А тогда уж, может, я бы вообще не в науку пошел. Есть масса дел, работ, профессий, которые тут, в Америке, куда бы более пригодились.

 А тут я попал.

 Вдоль главного коридора висел кумачовый плакат: «Ученье Маркса всесильно, потому что оно верно».

 И эта фраза запомнилась и казалась бесспорной. Хотя постойте. В каком смысле всесильно? Если в коровнике коровам причитать, они что ли яйца нести начнут. Или яйца не начнут, быков жалко, но молока станут давать вдвое больше, чем природа разрешила? Учение Маркса – это что, вроде волшебной палочки? Скатерти-самобранки?

 Со всесильностью яснее не стало, но суть-то в том, что оно утверждается как следствие, потому что. Ученье Маркса верно, и вот поэтому-то оно всесильно. Ну, в том, что учение Маркса верно, я думаю, ныне сомневается не большинство, а просто все, кто с этим ученьем сталкивался. Но и опять не в этом дело. Главная суть этого идиотского утверждения гениального Ленина именно в обнаружении волшебной связи – что верно, то всесильно.

 Если вокруг себя посмотреть, то коротко говоря, наука верна. Более всего – математика, кристальной, божественной чистотой. Ну и, ну и как же это порождает всесильность? Бред.[1]

 И последнее об этой фразе. Ну пусть всесильно и верно, но зачем же тогда вы так яростно глушите, искореняете, изживаете все другое. Оно же не верно, дайте людям убедиться, они прочтут, послушают и сами отбросят, вернутся к верному и всесильному. Оно же, если мы договорились, что всесильно, само все враждебное подомнет. А то вы так это остальное топчете и мнете, что похоже втихаря-то сами боитесь, что это другое, буржуазное, куда как посильней всесильного, съест его, памяти не останется.

 Тут я, что мне и свойственно, хочу немножко обобщить. Чем более, сказанная или написанная великим Лениным фраза известна, чем чаще ее приводят в качестве руководства к действию, тем она глупее, вреднее или, как минимум, непонятней. Когда он требовал немедленно и жестоко расстрелять взбунтовавших рабочих, там все понятно, но это и не цитируют так часто. А вот «Учиться, учиться и учиться» не то, что в каждой школе, едва ли не в каждом классе висело.

 Изначально было: «Учиться, учиться и учиться коммунизму».

 И вроде нет никакого смысла убирать главное из слов, но тут мне видятся две идеи. Во-первых, с коммунизмом вообще не ясно. Как ему учиться, если его нет, его никто не видел и никто не знает, что он собой из себя представляет.[2] Получается, что учиться ему – это учиться придумывать его, мысленно приближаться к нему. Странно к этому призывать.

 Но главное, без этого заветного слова фраза становится обобщенной и подходит ко всему, подлинная фраза гения, классика.

 Вот тогда-то и становится непонятно, чему, например, учиться. Ведь не идет же речь о том, как на горшок усаживаться, и не тому учиться, чтобы не гадить мимо унитаза. Имеется ввиду идея непрерывного самоусовершенствования. Идея, правда, не новая, но она улучшила, смягчила несколько жестокий, не столько человечный, сколько именно бесчеловечный образ вождя.

 Но потом я увидел, как высоко котируется образование. Образование само по себе. Ничего, что образование одно, а работаешь в другой области, ничего, если не видно, как образование помогло тебе хорошо работать. Лишь бы оно было. А еще лучше – два. Так и говорят с придыханием: у него два образования. А еще лучше, если три. Философствующая дама упрекнула меня за московский филиал фирмы «Кока-Кола»:

 - Эту фирму ждет неминуемое банкротство. Эти идиоты обнаглели до того, что уволили Н. Н., а ведь у него три высших образования.

 Я ответил:

 - Потому и уволили, что этот Н.Н. ничего в жизни, кроме того, чтобы учиться, учиться и учиться, не умеет. Он не умеет работать. Гнать таких. А за «Кока-Колу» не расстраивайтесь, она эту псевдопотерю переживет.

 Переписка оборвалась.

 Для себя я понял, что эта ленинская фраза скорее всего значит, учиться, учиться и учиться, как можно дольше учиться, как можно меньше работать. После этого-то я загорелся идеей написать статью «О вреде образования», и эта идея мучила меня довольно долго, пока не стало ясно, что никого ею не заинтересуешь.

 О еще более знаменитой фразе Ленина: «Коммунизм – это советская власть плюс электрификация всей страны», - даже говорить неудобно. Занимательная арифметика.

 Из учебного пособия по электрификации: «Электрификация есть коммунизм минус советская власть. Неизвестно только куда штепсель вставлять». Эту фразу добил главный клоун страны Никита Сергеевич Хрущев своим бессмертным добавлением: «плюс химизация всей промышленности».

 Будет некоторым преувеличением утверждать, что не все, но многие предметы философского факультета можно было сдать, подбирая к случаю звонкие и бессмысленные фразы из газет. Не надо было ничего конкретного знать, а только иметь наглость повторять вслух эту идеологизированную чушь. В наши времена появились уже цитатники – серии небольших книг с названием вроде В.И. Ленин о развитии, Ленин о движении, Ленин о зарождении живого...

 Мы свободно, почти не скрываясь, проносили эти брошюрки на экзамен – Ленин все ж таки. Попался билет, нашел соответствующую главку, выудил одну-две цитатки и на них натянул ткань своего восторженного повествования, как на колышках. Пять баллов. Не три – пять. Ну разве это наука?

 Одна, в общем довольно симпатичная девушка, рассказывала мне, что как-то ей попался вопрос Ленин о проблеме того и сего. Она, как это часто бывает, ни в зуб ногой. То есть она много чего по жизни знает, но, упаси Господи, не об этом. Сидит готовится. А у преподавателя была прескверная привычка, уже полностью отпытав студента по вопросам из билета, на десерт, на закуску спросить его совсем о другом. Обычно это была какая-то работа классика по соседнему поводу. И вот эта девушка слушает, и второму или третьему, скажем, из сдающих при ней студентов преподаватель в качестве дополнительного задает именно попавшуюся ей работу. Уши у нее аж зашевелились в ту сторону.

 А студент ни бум-бум, никакой помощи бедной девушке. Он ушел с не слишком положительной оценкой, а следующему преподаватель опять задает все тот же вопрос. Опять ноль.

 Тут преподаватель просто разволновался, раскипятился.

 - Ах, - говорит, это даже странно до чего отвратительно вы знаете этот вопрос. Буду спрашивать всех подряд.

 И стал.

 За дверью одних в библиотеку погнали, а других за умными, если найдутся.

 Узнали они и что у девушки, о которой я рассказываю, любят ее или нет, но именно этот вопрос – основной. Собирают на цветы.

 Но пересунули ей, конечно, цитатник. Она, взмокшая вся насквозь, дрожащими руками находит нужный отдел – обморок: одна единственная цитата на две строчки. Она ее быстро наизусть заучила, на другую сторону страницы посмотрела, на просвет, может тайнопись какая. Ничего больше. Пустота.

 Как раз ей, этой девушки очередь подошла. У нее головочка кружится – раз, голос дрожит – два, в животе от страха бурчит, нестерпимо хочется в туалет, и срочно – это три и четыре.

 Подходит, садится. Доцент рассмотрел, что у нее именно тот вопрос и объявил это всей аудитории. Ну!

 И девушка эта совершенно блеющим (или блюющим?) от страха голосом, без всякой ткани повествования прозаикала ему вызубренную цитату.

 И он вскочил! И попросил всех остановиться думать (вообще говоря, это одна из задач преподавателей марксистской философии: остановить думать), потому что нашелся, наконец, человек, который знает. Единственный.

 Проклятье было снято. Поставил он ей «отл» с плюсом и благодарностью.

 Не говорите «цитатник» с пренебрежением в голосе.

 Надеюсь, понятно, я говорю не о философии, а о философском факультете МГУ тех лет. Болото. Но и в этом болоте и клюква росла, и были островки, пусть кочки, относительной порядочности.

 Ну во-первых, хотя отнюдь не в главных, кафедра русской философии. Скажу несколько слов о ней.