Коля Стерник

К о л я  С т е р н и к

 (У меня в книге Леша Смирнов).

 Если всех, всех считать, то на втором месте после Чешкова ближайшим моим другом в лагере был Коля Стерник. Он, как все другие, был лет на восемь-десять постарше меня, но такого же, как я, незначительного роста, зато с огромной до пояса бородой. Черномор.

 А на лице под слоями волос печальные больные глаза.

 Был он всегда удрученно задумчив, погружен в свои кровавые революционные думы. Он хорошо, но как-то направленно, знал мировую историю. Она всегда услужливо подворачивалась удовлетворяющими Лешу примерами и прецедентами.

 Жизнь общества в целом только и существовала затем, чтобы подтвердить правоту стерниковских идей. На мелкое он соглашался без споров, не такими масштабами мерил, о персоналиях не задумывался. Его заботили судьбы всего человечества в целом, пропадающего без его, Стерника, заботы и опеки.

 Этим он напоминал мои собственные политические фантазии с тем разительным отличием, что у него образования побольше, а Леша от них так и не избавился. К окружающим он относился снисходительно, терпеливо. Как пастух при встрече с чужим, не его пока стадом.

 Однажды дали нам на двоих какое-то простое задание, куда-то что-то нетяжелое переносить и там складывать. А перчаток нашлось только две. Я ему говорю:

 - Давай поделим, тебе одну, мне другую. Тебе какую?

 - Мне левую. Я весь насквозь левый, вся жизнь моя левая.

 Был он реальным кандидатом в мастера по шахматам. Из Киева. Играл здорово. Но на первенстве лагеря, в котором я занял самое последнее восьмое место, он тоже победителем не стал. У нас в лагере были еще два человека, выдававших себя за кандидатов в мастера. Один из них и стал чемпионом. Если не совру – Молчанов фамилия. А про второго Коля пренебрежительно сказал:

 - Врет. Какой он к черту кандидат. Защиту Грюнфельда не знает. Первый, а скорее всего второй разряд.

 В этой околошахматной теме скажу, что самое интересное, когда они вдвоем с этим, условно говоря, Молчановым играли. Коля вслепую, а тот давал ему фору коня. Коля ложился на собственную койку, рукой, локтем закрывал себе лицо, глаза и так лежал – из-под руки огромная, в полчеловека борода – старый , больной человек. А Молчанов с доской сидел за столом в середине секции. Сколько помню, Коля выиграл все партии на ноль. Но доволен был только тогда, когда удавалось выиграть, так и не тронув с места этого коня.

 Этот же конь имел какое-то, теперь не вспомнить, отношение к той нелепой, длинной кличке, которую я для него придумал: «Бородатая лошадка Стерник».

 Когда я вышел, я еще с полгода писал ему письма, и он отвечал, потом заглохло. Навсегда.