К о н е ц ш к о л ы
Вдруг и всерьез я заволновался и забоялся. Страдать я не был готов. Душа моя заметалась по телу в поисках укромной пятки. Полная трусливых предчувствий, обалдевшая от страха, она вела себя как мочевой пузырь, все время хотелось уединиться. Хотелось спрятаться, забиться и бессомнительно было, что надежного укрытия и на всей земле не найти.
Учился я в заключительном классе исключительно плохо, из всех оценок половина единицы за невыход к доске. Тригонометрические задачи я щелкал быстрее всех учителей и давал числовой ответ, когда еще наш Циркуль ставил последнюю точку условий задачи на доске. В итоге на тройку наскреблось. По литературе я целую четверть урок за уроком вместо училки про Маяковского тему за темой рассказывал и стихи наизусть читал, только что оценки соучеников в журнал не ставил, трояк. По истории, где у нас сам директор вел и непедагогично при всем классе сказал, что у меня светлая голова, в аттестате трояк.
Директором у нас был Владимир Артемович Слепченко, на вид довольно молодой и здоровый, не хромал, но сильно израненный на войне, инвалид высокой степени, говорили – жить ему не долго. Как-то на уроке я спросил:
- Коммунизм – это советская власть плюс электрификация. Так Ленин сказал. У нас есть советская власть, но нет электрификации, так все говорят. А в США наоборот, есть электрификация, но нет советской власти. Кто из нас ближе к коммунизму?
Не могу найти его имя на Яндексе. Позабыт, позаброшен. А жаль. Заслуживает не только упоминания, но и памяти.
Его на мой первый суд свидетелем вызвали. Политическое дело, закрытый суд. Крохотный зал втугую набит сотрудниками обкомов КПСС и комсомола, более того, из Киева, из республиканских комитетов. Во главе суда председатель областного суда Полянская. Более серьезного состава по области невозможно. У меня почти все свидетели – дети, как ни пыжились, но видно, что страшно, боялись. Вот на этом вот фоне Владимир Артемович, на груди несколько боевых орденов, выглядел исключительно хорошо. Бесстрашно. Из-за меня его с должности директора школы освободили. Я круглый троечник, еле школу закончил на поганый аттестат, в руки взять противно, сын палача, о ком еще плохо говорить? Именно этого ведь и ждали, но он ответственно сказал:
- За свою недолгую педагогическую деятельность не встречал столь широко эрудированного и, самое главное, ясно мыслящего паренька. У него, сказал он и показал на меня, светлая голова. Но дурная. И в этом, наверное, есть и моя вина.
Я после этих слов едва не заплакал, так жалко себя стало. Самого директора, Владимира Артемовича, до сих пор хоть и редко, но вспоминаю с уважением. По тем временам пред лицами тех, кто карал, сказал доброе слово – подвиг.
Свободное копирование
