Папочка

П а п о ч к а

 Самое страшное я уже написал. И наплакался, нарыдался, и клятв себе понадавал больше не писать. Теперь самое личное, почти интимное. Не стану больше волосы рвать. Допишу, за все отвечу.

 Нравственные характеристики. Я их напомню.

«Это никчемный человек, с куриным кругозором, в моральном отношении буквально выродок».

 И дальше.

«И вот такой человек определял судьбу известных деятелей партии, определял и политику в этих вопросах».

 Тут правда Хрущев сам себе возражает: «Нет, он не мог много сделать без соответствующих указаний».

 И дальше.

 «На заседании Президиума ЦК он нам так заявил: «Мне сказали, что Косиор и Чубарь являются врагами народа, я, как следователь, должен был вытащить из них признание, что они враги (шум возмущения в зале)».

 Тут все в ролях расписано, нечего добавлять, незачем комментировать. Кто-то отдал распоряжение, другой этих людей в губилку сунул. Кто виноват, что погибли? Конечно, тот винт, кто их на части рубил. Чему возмутились участники пленума? Небось, кое-кто еще жив. Они-то думали, что у отца частный промысел такой был и звание полковника он сам себе на плечи налепил.

 Вернемся к характеристике ума и нравственности. Сначала несколько примеров для разгона.

 Из газет. По запросу суда предприятие дает своему сотруднику прекрасную характеристику с упоминанием Доски почета, благодарностей и грамот. А он – убийца... Все доказательства. Куда эти грамоты девать? По протесту прокуратуры через несколько дней за подписью тех же лиц поступает новая, переосмысленная характеристика. В ней набраны совсем иные, но тоже достоверные факты: был прогул, учеников маловато, несколько раз менял участки работы, а десять лет назад даже угодил в медвытрезвитель... Каков же на самом деле этот человек? Все факты имели место. Но каким из них следует отдать предпочтение во всех последующих умозаключениях? В характеристике об одном и том же можно сказать как минимум двояко. Как в юмористической миниатюре «Характеристика».

 Из главка потребовали характеристику на Осла. Медведь подумал и написал: «Тугодум и упрямец»

 - Не делай глупостей, - сказала Лиса. – Разве ты не знаешь, что его переводят с повышением?!

 - А что же я должен о нем написать? – обиделся Медведь.

 - То же самое, но, другими словами, - объяснила Лиса и тут же написала: «Не принимает опрометчивых решений. Настойчив в достижении цели».

 Однако – это юмор, шутка. Нам не до шуток. А. А. Жданов на всю страну обозвал М. М. Зощенко «пошляком, пасквилянтом, бессовестным литературным хулиганом», а А. А. Ахматову - «взбесившейся барынькой, мечущейся между будуаром и молельней». И сотни литературных ассенизаторов с удовольствием повторяли и множили эти позорные клички и придумывали новые, не менее изощренные.

 Так что соответствует реальности? Еще пример, поближе к нашей тематике. Сейчас в статьях о Николае Ивановиче Бухарине пишут в основном одобрительно, тепло. Ну, то есть, конечно... К тому же мягок, податлив, путаник... Но в общих словах человек хороший.

 Расстрелять его?

 Да разве таких убивают?

 Однако на процессе Бухарина прокурор Вышинский называл обвиняемого «проклятой помесью лисицы со свиньей», в другом месте «Василий Шуйский, он же Иуда Искариот».

 Хамская власть! Нельзя безоговорочно доверять характеристикам, особенно если они даны коммунистами. Дорвавшимися к власти. Озлобленными.

 Кто писал? Для чего? В каких отношениях состоял?

 К тому же сам Хрущев, человек эмоциональный, за свои слова не отвечает. Да ему и не перед кем было.

 «Никчемный человек»? В тридцать пять лет – полковник, восемь государственных орденов, лично и за руку знаком с Берией, человеком опытным, многоумным и хитрым, кто никчемных близко не подпускал. Доклад отца одобрил сам Сталин... Работа самая паскудная, презираемая из всех, которые я знаю, лучше дерьмо в бочку черпаком набирать, но «никчемный» - эмоциональный перехлест.

 Любимый мой метод – мысленный эксперимент. Проверить собственным умом. Вот арестован высочайший чин. Никогда еще не арестовывали столь большого сановника. Все верховные его лично хорошо и долго знают, с ним дружбу водили и водят до сих... Кому дело поручить? А давайте никчемному дело доверим. Вы бы тоже так решили? А не потребовали бы сыскать самого умного, достойного, сообразительного?

 А потом второй такого же разряда сановник арестован. Затем третий. И всех – к тому же никчемному. И хотя палачей-следователей тьмы и тьмы, едва ли не самые главные, чуть ли не самые советские, самые почти чистые, самые умные поступают к одному и тому же. Что так? Тому единственному из тысячи токарей завода, кому только и можно доверить вытачивание самых дорогих ценных деталей, подходит кличка «никчемный»?

 Никчемный? Или он единственный в огромном штате адских исполнителей, кто им, этим жителям рая, нисколько в уме не проигрывает? Прошу не путать, дело страшное, мерзкое, гнусное – никаких сомнений. Исполнитель никчемный? Лживый эмоциональный перехлест. И еще. Сто раз встречал людей, которые знали примеры непрофессионализма Хрущева, его гнусной беспардонной лживости. Им не надо ни у кого справляться, если речь идет о том, что они знают «врет как всегда кукурузник». Но вот этот, все известный безответственный враль, о моем отце сказал... Ну да, тут-то, как всегда, одну только чистую партийную правду. «В моральном отношении буквально выродок...». Мне нечего возразить. Крепкая советская семья, трое детей, у всех высшее образование, двое закончили самый престижный в стране Московский университет.

 Хотя что-то в этом есть. Было.

 Мне было лет десять, когда я рылся в том, где мне было запрещено рыться, и нашел бумагу, черновик... Почерком отца там было написано, что (не помню когда, задолго до моего рождения) над ним и его друзьями, фамилии были названы, состоялся товарищеский суд, в результате которого он был с выговором оправдан. В чем было дело я, по правде сказать, не знаю, не вполне осознал. Сказал бы, теперь уж все равно. Мал был. Плохо помнится, но вроде в очень обтекаемых и малоприятных мне выражениях речь шла, как бы я сейчас сказал, о коллективной оргии. Сейчас такие кутежи с переходом в вакханалию пропагандируются и рекламируются, но в те пуританские времена, да еще в изложении Хрущева... Коммунист, полковник, чекист... куда же дальше, конечно выродок.

 «Человек с куриным кругозором...». Не знаю, что за образование было у отца. Четыре класса, едва ли больше, кому-то он сказал о себе: «Я неуч». А у самого Хрущева какое? Про него тоже никак не скажешь, что «уч». А у Сталина? Многознание уму не научает, говорили древние. Согласен. Отец много читал, часто ходил в театры, не пропускал премьер в Большом театре, им сфальсифицированные протоколы допросов Берия называл художественной литературой...

Другое дело то, что он по службе делал, спору нет, кромешная жуть, добавлять ничего не надо. В их большой семье вообще с кругозором было все в порядке. Я уж не говорю о двоюродных, которые были так умны и прозорливы, что сразу после революции умотали в Америку и стали благополучными миллионерами.

 Лев, старший брат отца, закончил войну в звании старшего лейтенанта и был почти до своей смерти уважаемым фармацевтом в аптеке для животных большого областного центра. Средний брат, Яков, был ведущим артистом Ростовского театра музыкальной комедии, пока не переехал в Москву, где сыграл вторые роли в фильмах «Улица полна неожиданностей», «Шофер поневоле» и еще полдюжине невзрачных советских комедий. Его имя есть в энциклопедиях кино.

 Многого достиг их младший брат Иосиф. Тоже без высшего образования, и даже кажется так до конца не вступивший в партию, он был крупным строителем, начальником, возглавлял стройки неординарных объектов в Москве. Высотные здания Нового Арбата – вставные челюсти Москвы (цитата), гостиница Россия, переоблицовки Мавзолея. Иностранные подрядчики называли его Министром строительства Москвы. Аргумент, что «все это архитектурное безобразие только портило вид нашей прекрасной столицы, все это надо безжалостно снести» - не к нему. Решение принимали маразматики поглавней, ему доверили воплотить в жизнь.

 Точно как и его брату, моему отцу.

 Уже здесь, в Америке, ко мне как-то подошел пожилой еврей и тихонько, шепотом, по секрету спросил:

 - Вы случайно не брат ли московского Родоса, Иосифа Вениаминовича?

 - Нет, не брат, другое поколение. Племянник.

 - А-а-а-а! Я был начальником строительного управления в Москве. Иногда его подрядчиком. А ваш дядя был в Москве б-о-о-о-ольшим человеком!

 Был. В Торонто, куда он переехал с семьей, скрываясь от проклятой фамилии, как и я, его задавил какой-то канадский ротозей. Случайность.

 В одной из разоблачительных статей об отце в самом презрительном тоне было написано, что он издал брошюру для служебного пользования о методах допроса не в кабинете следователя, а у подследственного «в гостях», в доверительной атмосфере в камере. Многие ли из тех, у кого кругозор круглый, смогут написать брошюру? Но пожалуй самое забавное в вопросе о курином кругозоре я сейчас поведаю.

 Моя мама несколько раз говорила мне, что (sic!) отец написал пьесу! И эта пьеса шла во МХАТе!!! Вместе с Меркуловым, тем самым, которого расстреляли в одном списке с Берией. Ну можно ли придумать что-нибудь более невероятное?

 И вот, попадается мне статья. Большая, персональная. О не реабилитированном пока Меркулове. И неизвестно, будет ли. Но статья с претензией на объективность. И он сам как бы пообразованней подельников, и крови на нем несколько литров поменьше, что определяется по звездам на погонах. И самое главное, у меня аж уши зашевелились, о том, что он пьесу написал о доблестных чекистах, и она была поставлена и без успеха шла в МХАТе.

 Дерьмо пьеса. Если бы не пост автора, не видать бы ей сцены. Выдержала всего несколько постановок и была снята. И в самом конце довольно сдержанной по тому статьи автор сказал, что работники Музея МХАТа под большим секретом сказали ему, что на самом деле пьесу эту написал другой человек, но фамилию не назвали. Спросите у меня, я знаю фамилию!

 Еще один малозначительный вопрос. Зачем Никите Сергеевичу понадобились эти жуткие уничижительные характеристики уже приготовленного к смерти человека? Тут у меня есть гипотеза. Мне кажется это особенность русской или лучше сказать российской ментальности. Возможно, я плохо осведомлен, но что-то я не встречал такого ни у немцев, ни у американцев. Особенность эта состоит в максимальном, почти маниакальном отождествлении человека с его социальной функцией, с тем делом, которое он выполняет по жизни. Согласно этой традиции хорошие люди всегда высокие, стройные, широкоплечие, с ослепительной улыбкой (в этом смысле они похожи друг на друга, смотрите плакаты советских времен), а капиталисты толстые, чуть не лопаются, с тонкими кривыми ножками. Наши бойцы спортивные и умелые, дружественные и остроумные, веселые и добрые, а немцы – нескладные, худые, недотепы с идиотской улыбкой на тонких губах. Гитлер – псих бесноватый, Сталин – необразованный параноик. Ну он параноик необразованный, тебе от этого полегчало? Радостно тебе, патриоту, стало, что страной, в том числе и во время мировой войны, а в сумме девятнадцать тяжелых лет безраздельно правил психически нездоровый человек? Разве паранойя вождя хоть как-нибудь объясняет, что случилось в стране? Индустриализацию? Коллективизацию? Красный террор? Куда санитары смотрели? Куда Ленин смотрел, когда симпатичного грузина увидел? Все эти молотовы, кировы, хрущевы, орджиникидзе, берии, кагановичи и микояны? Почему самые умные люди мира при встрече со Сталиным приходили в почти мистический восторг? Потому что параноик!

 Какой-то газетный щелкопер, как только разрешили, написал про Молотова, он еще жив был, что тот тупица, ничего в жизни не понимающий человек. Ты, мелкая газетная шавка! Да я Молотова ненавижу куда как похлеще тебя, но он же в жизни встречался и беседовал с десятками, а то и сотнями царей-королей и премьер-министров, включая Ленина и Сталина. Многих писателей и ученых из самых заслуженных и гениальных. И ни о д и н его тупицей не назвал. Как же ты, шакал Табаки, посмел? «А мне разрешили», доверили, тяв-тяв...

 По этой черте менталитета поэты – это разлохмаченные, небрежно одетые люди, живущие если не в облаках, то под мостом, и любовь-то у них, и еда-то у них, и планы-то у них, и про умножение они ничего не знают, не понимают и понять не могут.

 Каким может быть палач? Да никаким другим как только у Хрущева сказано, а то люди не поверят, ни семьи у него мерзкого нет, кто за такого пойдет? А дома он собак и кошек для тренировки мучит. Дерьмо ест, мочой припивает.

 Русских всегда удивляло, что эсесовцы собак любили и гладили, а Гитлер так вообще с ребенком на руках и целует. Не тронь девочку, припадочный, тебе положено быть с окровавленным топором в руках, как тебя Кукрыникса в четыре руки с натуры нарисовал.

 Да вот хоть меня возьмите. Разве я не написал о самом Хрущеве: «Ну не дурак ли он, скотина тупая?» Скотина тупая, это, положим, правильно, но я же сам признал, что нет, не дурак.

Зачем же ругаться зря?

  И все-таки, кажется мне, была у Никиты Сергеевича причина так беззастенчиво презрительно говорить о моем отце. Никаких документов и доказательств. Метод обычный для меня, настойчиво пытаюсь представить себя на месте...

 На не своем месте. Чаще всего именно на месте моего отца. Его арестовали в конце 53 года, а на заседание Политбюро вызвали «недавно», в начале 56 или конце 55. В промежутке полтора года постоянных допросов с применением пыток, дозволенных КПСС (я знаю это определенно, не скажу из какого источника. Более того, подозреваю, что с ним делали подряд все то, что он сам делал с другими, то есть оплатили по счету). Так что от вживания в его образ у меня и ребра болели, и синяки на теле проступали.

 За эти полтора года отец морально опустился и не только похудел, опал, постарел, погрузился в отчаяние и безнадежность. Начал молиться Богу, в которого никогда не верил, но Тот молчал. И тут...

 Вызывают! В Кремль! Штаны не держатся, а пояс не положен, рубашка тюремная замызганная, а он так любил хорошо одеваться, вид загнанный... Вот вводят его такого, больного, дряхлого, уже на полпути к сумасшествию (многие из его коллег на этих допросах с ума посходили), почти утратившего человеческий облик, во всяком случае гордость, пред светлые очи верховного самодура.

 Тут в его слабеющем мозгу замелькала мысль, что может еще не поздно, можно еще спастись или хотя бы семью спасти (он, этот моральный выродок, очень свою семью любил и доподлинно знал как поступают с семьями «врагов народа»). Кремлевские стены непрозрачны для моего мысленного взора. Может быть он, в свои пятьдесят один год, обвислым, замученным стариком встал в гордую позу и бестрепетно отвечал как положено палач палачу.

 Не знаю. Не думаю. Едва ли.

 Скорее, он упал на колени и стал, захлебываясь в словах, просить-умолять их оставить его в живых, дать искупить или хоть семью не губить – предстал перед ними в виде ничтожества.

 Ничего, я его таким принимаю и люблю.