П о л и т и ч е с к а я д е я т е л ь н о с т ь
Заметно как я люблю любые, не обязательно лирические, отступления, как бы остерегаюсь снова к тексту вернуться. Это правда. Страшит меня дальнейший текст. Я и в баню-то голым не люблю, а душу выворачивать...
И, признавшись, я начну рассказывать о собственной антисоветской деятельности. Это нужно понять как некое любительское ребяческое действие на фоне постоянного пресса жизни тех лет. Знаменитые политические заключенные, передовые и заслуженные диссиденты вспоминают как замечательно стойко и остроумно они вели себя на следствиях. Как замучивали своей идейной правотой тупоумных следователей, которые напрасно силились добиться чего-то от героев, да не на тех нарвались, палачи проклятые.
К сожалению, без вранья мне не удастся похвастаться никаким таким личным малолетним геройством. Меня даже не повесили.
... Записная книжка очень упростила жизнь следователю. Хорошую услугу вооруженному отряду партии сослужил партийный ветеран своим подарком. Но и я, политический осел малолетний, съедал бы написанное для конспирации, меньше бы чесалось писать. Так что к государственному лозунгу «Болтун – находка для шпиона» своим личным примером я могу противопоставить встречную максиму: «Графоман – находка для ЧК».
С тех времен я и пошел впредь по устной линии. Сначала мы договорились, что у нас будет отныне альтернативная, вторая в стране партия. Партия из двоих. Партия на двоих. Не политика, а шахматная партия. Пришлось кое-кого из друзей оповестить и привлечь. Зотик пригласил Виталика П. и Юру К. из нашего класса, с которыми он и до того дружил, а я – Валька Довгаря и Юру Е. из параллельного «А».
Среди прочих школьных будней по политическим мотивам мы собирались едва ли не каждый месяц. Из конспиративных соображений никогда не полным партийным составом, не сразу все шесть человек, а то по два, то по три.
Наша антисоветская деятельность состояла в том, что мы как могли костерили наше родное правительство. Однообразно матерно обзывали каждый очередной потуг интеллектуальных паралитиков, коллекционировали анекдоты про них, курили первые сигареты. Еще не пили.
Очень много и грубо говорили мои однопартийцы о замораживании выплат по займам. Именно по этим денежным вопросам я говорить стеснялся. Зато с каким ликованием мы восприняли их внутреннюю вражду, какие золотые словеса мы рассыпали вдоль и поперек всех участников июньского пленума, включая «примкнувшего к ним Шепилова», ждали публичных покаяний и не вслух рассчитывали на освободившиеся места.
